Страница 47 из 89
– Кстати, мы с Дезином решили встретить Масленицу на Поезде, – сообщила она, чем вызвала заинтересованное удивление.
– Масленицу? Необычная идея. И почему же художник этим загорелся?.. Пфф…
Вдвоём они прыснули над неожиданно «чёрным» каламбуром. Прокашлявшись, парень шутливо погрозил пальцем:
– На самом деле, нельзя так шутить. Но иногда можно. Так что же… вызвало в нём интерес?
– Он хочет написать портрет всех пассажиров и считает, что обстановка Масленицы хорошо впишется. А мы можем просто напечь блинов и повеселиться в вагоне времён года!
– Так ты его уже видела? Изумительное место, не правда ли? Когда я рассказал о нём одному своему знакомому, тот уверил меня, что вагон создан с помощью магии и, глядя на то, что там творится, в это сложно не поверить. А насчёт Масленицы… Я за, если ты поможешь мне с готовкой.
Девочка радостно кивнула и ушла рассказывать о празднике Мари и Профессору. Проводив её взглядом, Андрей вернулся к книге, но взгляд скользил по странице, не зацепляя слова. Посидев так несколько минут, он взял со стола чистый лист, достал из кармана карандаш и начал набрасывать новый эскиз.
Два призрака обнаружились в мастерской Мари, где бурно что-то обсуждали. Подойдя ближе, Лилия поняла, что предмет спора – они с Андреем, причём тот факт, что привидения ничего толком не знали, совершенно не мешал им спорить.
– Что за шум, а драки нет? – она привлекла к себе внимание, прерывая чью-то очередную реплику. – Я тут к вам с интересным предложением!
Они переглянулись и замолчали, напряжённо слушая рассказ девочки о идее празднования на Поезде. В процессе лицо Мари посветлело – француженка явно была рада предложению сделать новые наряды, особенно ради позирования для Дезина. Профессор же просто молча выслушал Лилию, но в самом конце задал уже обсуждавшийся вопрос:
– Так вы с Андреасом помирились?
– Да! – широко улыбнулась Лилия, окончательно успокаивая призраков. Мари тут же перетянула девочку к себе и начала обсуждать с ней будущий праздник, а немец, немного подумав, выплыл из вагона и направился в библиотеку. Он был слишком рационален, чтобы слушать только одну точку зрения, поэтому решил спросить и второго участника ссоры.
Однако вопросы можно было и не задавать: он застал Андрея рисующим эскиз броши, и один вид украшения недвусмысленно говорил, кому оно предназначалось.
– Рад, что вы снова нашли общий язык, – прокомментировал он, останавливаясь прямо напротив кресла. – Что же случилось?
Юноша поднял глаза от листа бумаги, внимательно глядя на призрака.
– Я вспылил, потому что она, как обычно, поступила необдуманно. Да, я перегнул палку и этим напугал и обидел её, но я уже извинился. Всё нормально. На самом деле, видя то, как откровенно она раскаивается в сделанном и как искренне переживает, что обидела меня своим вмешательством… Она просто вынудила меня простить её и просить прощения самому, – усмехнулся он, вспоминая выражение лица девочки. – Но она ещё слишком ребёнок, чтобы понимать, каким грозным оружием это может быть.
– И каких проблем ей принесёт эта прямолинейность, она тоже ещё не понимает, – добавил Профессор.
– Это будет, когда она вернётся на Землю, – кивнул Андрей. – Пока что, здесь, в этом закрытом мире пусть творит, что хочет. Пусть побудет ребёнком ещё немного хотя бы на Поезде.
Вздохнув, он взъерошил русые волосы и отложил листок. Подумав над этим вздохом, призрак опустился на колени, прямо глядя в стальные глаза человека.
– Она может быть ребёнком, но ты им уже никогда не будешь. Ты не слепой и не глупый, Андреас, и ты должен понимать: когда ты вернёшь себе настоящий облик, её прежнее отношение исчезнет без следа.
– Чушь! – отрезал мужчина, вскакивая с кресла и отворачиваясь. – Я не зря поставил себя как старшего, таким я и останусь после того, как… приду в норму. Лилия знает о моём настоящем возрасте, это не станет для неё шоком. К тому же, до этого ещё дожить надо…
Покачав головой, немец развернулся, покидая библиотеку. Он не был согласен ни с одним словом Андрея, но решил не вмешиваться в отношения людей. В конце концов, он был почти на пять веков их старше, и мог уже не понимать, что творится в их сердцах.
Однако его скептицизм посеял зёрна сомнения и в душе мужчины, который ещё раз мысленно оглянулся на всё произошедшее и происходящее. Не находя ошибок в своих действиях, он раздражался всё больше и больше, наворачивая круги по библиотеке. В конце концов, устав злиться на самого себя, он схватил листок с почти законченным эскизом и вышел из библиотеки, уходя дальше в «секцию бесконечности».
***
К воскресенью обитатели Поезда подготовились как следует: Мари не покладая рук работала в своей мастерской, расшивая наряды на основе рассказов Лилии о Масленице и русской зиме, которой сама француженка никогда не видела; Дезин метался между вагоном времён года и галереей, сооружая в зимних сугробах площадку для праздника; Андрей и Лиля практически лишили работы кухонные автоматоны, занявшись приготовлением блинов и прочих вкусностей; Профессор сидел в библиотеке, изучая книги по славянской мифологии. В назначенный день все собрались на зимней опушке, спрятанной в вагоне, где нашли чучело, отдалённо напоминавшее проводника, собранную из кусков рам и мольбертов горку, большой стол, заставленный едой, и Дезина, уже заканчивавшего фон будущей картины.