Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 63 из 78

Я вырасту сильной. Я вырасту смелой. Я вырасту и уеду отсюда. И никогда не вернусь.

Я вижу других людей. Другие семьи. Я буду как они. Я никогда не позволю себе быть похожей на женщину и мужчину, в чьём доме я живу. Я другая.

– Детка, опять ты вышла ночью из дома, – папа улыбается. Я поднимаю взгляд на звёздное небо, чтобы не расплакаться, – По ночам бывает холодно, милая, ты же не хочешь заболеть?

Я качаю головой. Его улыбка такая фальшивая, что хочется разбиться об асфальт, лишь бы её не видеть. Я оглядываюсь и вижу, как в доме напротив дёргается занавеска.

Мужчина берёт меня на руки, продолжая улыбаться и несёт меня в дом.

Мне страшно.

Как только за нами закрывается дверь, он скидывает меня на пол, как мешок с мусором и молча запирается в спальне, откуда доносятся тихие всхлипы матери.

Я тру ушибленное место. Достаю из морозилки лёд и прикладываю к ране на голове.

Я вырасту. Всё изменится. Скоро всё изменится к лучшему.

Я надеюсь…

***

Я встретила его на улице. Он выглядел таким безбашенным, таким свободным. Я искала тогда именно свободу. Свободу от дома, от всего, что ждало меня там. И нашла его. Мальчика с голубыми, как небо глазами и чёрными, как смоль волосами. Ему было восемь лет. Мне тоже, но я была мелкой, я не росла. Или не замечала этого.

Алекс. Его имя было для меня, как свежее дыхание, как рука, протянутая с края обрыва, как морозная ночь. Я знала, для чего живу. Я живу ради встреч с ним, ради его ледяных глаз, ради его улыбки. Потому что это было единственным, что поддерживало во мне желание дышать. Дом не был для меня домом. Комната не была укрытием. Родители не были папой и мамой. А дверь не была щитом.

Зато Алекс был мне другом, и он ни разу не давал мне повода для сомнений в нём. С ним было спокойно. Он стал моим домом, моим укрытием, моей защитой. И моей первой любовью.

***

Надежда увидеть Алекса стала сильнее страха разозлить отца. Каждый день я вылетаю из дома с рассветом и прихожу обратно, когда Солнце уже садится за горизонт.

Мария Стефановна очень добра ко мне. Она почти заменила мне маму. Она сильная и добрая. Она любит заваривать мне чай и рассказывать всякие весёлые истории. А ещё она любит брать меня с собой за покупками. Но мне ничего не покупает. Я не даю ей этого сделать.

Когда лето подходит к концу и начинается школа, становится легче. У меня было алиби с утра и до обеда. Школа была моим спасением, моим бункером, моей слабостью.

Я обожала её. Именно школу, то, что она может мне дать. Не друзей, не врагов, а знания. Я впитывала их, слушала, учила, бесилась, когда что–то не понимала. Знания были моей пищей. А я была голодна, словно никогда не видела ничего, кроме куска чёрствого хлеба.

Алекс учился в параллельном классе, но это не мешало нам видеться. Всё свободное время мы проводили вместе, делали уроки, слушали музыку, читали, смотрели телик. Я приходила к нему после школы. Ужинала вместе с его родителями. Я проводила время в его комнате. Где было самое безопасное место на свете.

Не знаю, в какой момент я полюбила его по–настоящему. По–взрослому. Всей своей детской душой.

***

– Где ты шлялась? – однажды спросил отец… Мужчина, который больше не был моим отцом.

– Я была с друзьями.

– С друзьями?!

– Да, в доме через дорогу.

– Больше ты их не увидишь. Иди наверх.

– Нет, прошу не нужно, – взмолилась я. Будто бы это помогло.

– Иди наверх! Ты на домашнем аресте.

Он схватил меня за руку и потащил. Я сопротивлялась, но от этого не было ровно никакой пользы. Всё равно, что львёнок, нападающий на льва.

– Пап… Папа, не надо.

– Заткнись, не называй меня так!

Локоть безумно болел. Там с прошлого раза осталось немало синяков. Но мужчина сжимал мою руку с такой силой, словно думал, что она сделана из железа.

– Перестань брыкаться! Тварь! Твоя мать тебя не спасёт!

Он опустил лестницу и стал тащить меня на чердак. Нет. Нет, только не туда. Я не хочу.