Пустыне снится снег

– А что?

– Ты странно смотришь на свой дом.

Кажется, он подмечал все мои едва заметные эмоции. Или дело было не в его проницательности, а в том, что я не слишком умело их скрывала. Возможно, собственная замкнутость всегда казалась мне чрезмерной… Без боязни, что он станет насмехаться, я рассказала эту странную историю.

– И что сделали твои родные в итоге?

– Обратились к детскому психологу. После того, как в третьем классе я написала рассказ под названием «Моя мама живет на чердаке». Правда, эта странная женщина из поликлиники сделала только хуже, заставив бабушку и дедушку поговорить со мной о том, что мама умерла и никогда не вернется. Я тогда долго плакала, пытаясь понять, что такое смерть… – Ашри успокаивающе сжал мои пальцы, и я продолжила: – Она перестала появляться спустя семь лет, когда мне исполнилось двенадцать. До сих пор не могу точно сказать, придумала ли я это, или на самом деле видела ее. Но по привычке продолжаю смотреть наверх.

– Интересно. На Туаре давно бы стали бить тревогу, пытаясь разгадать, что за магия оказывает на тебя подобное влияние. Призраки, даже выдуманные, просто так не появляются.

– Вот и я о том же. Лет в четырнадцать с девчонками со двора мы залезли туда, но кроме тряпья и старых ящиков ничего не нашли.

– Ты была сорви головой? – улыбнулся он.

– Да. Я и теперь бываю буйной, но редко.

Мы зашли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Я помнила этот приятный запах старого дерева, камня и чистого пола.

– Вот она, моя родная дверь. Проходи, пожалуйста. Я оставлю вещи, и пойдем. Хотя, может, ты не откажешься от чая с печеньем?

– Не откажусь, – кивнул он, осматриваясь.

Два года назад мы общими силами сделали ремонт, и квартира стала еще более уютной. В голубой прихожей стоял чудесный букет их сухоцветов – бабушка отлично умела делать подобные композиции. К тому же именно она научила меня обращаться с иглой, и по стенам висело много вышитых бисером и гладью картин. Я всегда радовалась, что могу сама сделать себе костюм для шахрэ, не отдавая бешеные деньги профессиональным мастерицам.

– Вот моя бывшая комната. В девятнадцать резко захотелось самостоятельности, и дедушка поддержал в стремлении жить отдельно. Для бабули это было тяжело, но я стараюсь почаще к ним приезжать. По субботам так обязательно.

– Здесь у тебя приятно. Всегда любил светлые большие комнаты. И вид из окна хороший. Я, например, терпеть не могу, если спальня выходит на дорогу.

Забавная похожесть.

– А где ты живешь?

– У меня квартира в новостройке возле парка Гасса.

– Ой, я обожаю это место! Там сейчас, кажется, все реставрируют?

– Уже закончили. Полностью поменяли асфальт на плитки, деревья сухие спилили, много новых посадили взамен. И аттракционы поставили, если тебе это интересно, конечно.

– Интересно, – отозвалась я невинно. Многим моим знакомым мужчинам это казалось нелепым ребячеством. – Я помешана на самых разных развлечениях. Вот ты любишь на «Безумных горках» кататься?

– Ну, этого я уже много лет не делал, – задумчиво отозвался мужчина. – Наверное, сейчас и не решусь.

– Неужели стесняешься? – спросила я с хитрой улыбкой. – А на батуте для взрослых слабо попрыгать? Или картинг, например. Я давно мечтала попробовать.

Мужчина усмехнулся, и в глазах впервые за все время заплясали озорные огоньки.

– Подначиваешь?

– Я еще не потеряла надежду на то, что кто-то со мной туда сходит. Звала Пашку и Нюшу, но они все время заняты.

Ашри рассмеялся.

– Хорошо. Мы можем сходить, пока окончательно не похолодало.

– Правда? – недоверчиво улыбнулась я.

– Да. Я не из тех, кто передумает, разве что если случится форс-мажор.

– Тогда спасибо тебе! Буду очень ждать. – Я поманила его за собой, показала комнату бабули и дедули, и привела на яркую, солнечную кухню. – Мы с бабулей перед ее отъездом испекли ежевичный пирог и печенье с черной смородиной. Ты ведь не сидишь на диете, как Гаяр?

Ашри поднял брови.

– Откуда такая информация?

Я рассмеялась, доставая красивый расписной фарфор.

– Он сам мне сказал, что временами толстеет. И я заметила, что он никогда не ест сладкого.

– Ну, а я ем, – отозвался Ашри, и я нарочно отрезала ему куски побольше.

Так мы и сидели, кушая и поглядывая друг на друга.

– Это замечательно, – оценил Ашри. – Можно еще?

– Не боишься, что пузо появится?

– Я все равно сгоню лишнее на тренировках.

– А, спортзал и плавание!

– Именно.

Подкрепившись, мы не сразу покинули квартиру. Я предложила Ашри посмотреть альбомы с фото, заметив, как внимательно он разглядывает портреты на стенах. Это заняло у нас еще полчаса, и только потом, одевшись, мы отправились на прогулку.

Как вскоре выяснилось, с Ашри можно было бесконечно долго бродить где угодно, и получать удовольствие, просто созерцая мир. Вот бывает, человек умеет молчать, и нет в тишине раздражающей напряженности. Мы с ним были как самые добрые друзья, а если и заводили разговоры, то уж точно не о погоде.

Не знаю, что так повлияло на стремительное сближение. Наверное, наша схожесть характеров. Ашри тоже любил читать, он тоже предпочитал, несмотря на свой статус, простоту и искренность. Да, ему была присуща особая элегантность, но он не тратился на бесполезные вещи вроде визитницы из кожи золотого питона. Он был прост и спокоен во всем, и обладал не только внешним, тем самым «хищным» очарованием, но и внутренней силой, которая могла любую женщину заставить подчиняться. Однако, в отличие от Гаяра, Ашри этой силой не пользовался. Он вообще не обращал внимания на проходящих мимо женщин, хотя на него многие оглядывались. Тот же Гаяр мог подмигнуть незнакомке и вогнать ее в краску, чтобы потом безжалостным равнодушием новую знакомую оттолкнуть.