Пустыне снится снег

В этот раз, садясь в самолет, я совсем не нервничала. Было странное чувство: и улетать не хотелось, и домой хотелось тоже. Ашри обнимал меня за талию и постоянно шептал, какая я красивая в этом бирюзово-серебряном наряде.

– А без него еще краше, – добавлял он, и я чувствовала легкое, пробирающее прикосновение его губ к мочке уха.

Вот вернемся на снежную Тальмию – и снова будем прятаться вдвоем под толстым одеялом, пить кофе с булочками и работать. Как же я по всему этому соскучилась! Как хотела увидеть бабулю с дедулей и друзей! Как там Кэсьен, как Гаяр? Как Ильрэз?

– С ней придется обсудить сложившуюся ситуацию, – сказал Ашри, когда мы уже были на борту. – Скорпион не отступит, наверняка он сразу послал своих людей. Но зимой и магия совсем другая, незнакомая им, так что, уверен, мы справимся с любыми сложностями.

– Столько дел! Я должна наконец-то начать диплом, продолжить переводы, а также продолжить осваивать пустоту…

– И начать готовиться к свадьбе, – подмигнул он мне.

– О, да! Это самое интересное и приятное из всего.

– Пожалуйста, приведите ваши кресла в вертикальное положение, – раздался голос стюардессы.

Через пару минут самолет поднялся в небо, и я помахала Туару рукой:

– До встречи, прекрасная земля!

Ашри улыбнулся.

– Мы обязательно вернемся. Отцу дай волю, он бы нас вовсе не отпустил.

– Мне он очень понравился. С ним рядом спокойно хорошо, как и с тобой. Кстати, твой папа предсказаниями не занимается? Его прощание было странным, как будто он что-то знает о будущем.

– Тебя смутили его образные выражения?

– Да. Немного. Он так красиво говорил… Подожди-ка! А это не Обережная ли молитва была?

– Я ждал, когда ты догадаешься, – улыбнулся мужчина. – Обычно ее произносят оба родителя, но бывают и исключения. У вас есть обычай монетки бросать, чтобы вернуться. А туары произносят свои желания вслух. Некоторые из них просто необходимо озвучить, чтобы сбылись.

– И что, это правда сработает?

– Обязательно.

Я улыбнулась его непоколебимой уверенности.

– А этот злодей, Скорпион, на которого ты натравил Хранителя, ничего плохого твоей семье не сделает? Кстати, что это за существо было?

– Вражда между нашими семьями корнями уходит вглубь истории, и у пустынного клана много средств для того, чтобы подкупать и натравливать на нас другие семьи, но правда в том, что Драхимди всегда были на шаг впереди. Там все сложно, запутано. Помнишь, ты говорила про тотемы? На Туаре у древних семейств они тоже есть. Наше – леопард, у Хартэя – скорпион. Он любит говорить, что размер неважен, если у тебя нет противоядия, на что отец всегда отвечает, что стремительного зверя даже самый опасный ползучий гад не успеет ужалить. Это долгая, «домашняя» история. Так же, как рассказ о моем личном хранителе.

– Хорошо, я утолю любопытство позже. – Я порадовалась было, но некстати глянула в окно, и неконтролируемая дрожь пошла по телу. – Ой, гляди, какие там облака! Надеюсь, мы не туда летим.

Чернота была ужасающей. По правде говоря, я никогда не видела прежде подобного неба. Оно как будто не из облаков состояло, а из сгустков смолы, способных что угодно в себя засосать.

– Они останутся по правому борту, – сказал Ашри. – Гроза, судя по всему, и правда сильная.

– Ты снова говоришь меньше, чем знаешь, – улыбнулась я.

Ашри сжал мою руку.

– У меня с непогодой свои счеты. Расскажу, когда приземлимся.

Я хотела поспать до того, как подадут ужин, и даже устроилась у Ашри на плече, но вскоре поняла, что придется встать.

– Мне нужно в туалет. До аэропорта просто не выживу.

Мужчина тихо рассмеялся.

– Иди, конечно.

Я поднялась, чувствуя в теле странную вялость. Наверное, сказывалось то, что я настроилась на сон. Ашри погладил мою руку, когда я пробиралась мимо него, и тихо сказал на дивноречье:

– Возвращайся скорее, моя малышка.

Я счастливо улыбнулась своим мыслям. Скоро Новый год, и для Ашри стоило придумать какой-нибудь интересный подарок. Даже мелькнула мысль: зря Гаяру амулет отдала! А потом я поняла, что это тоже судьба. Хотелось верить, что у Гаяра все-таки появятся дети, и он передаст подвеску сыну.

Я быстро сделала дела и немного умылась. Как здорово планировать что-то и осуществлять свои идеи! Наверное, это приближающиеся праздники так на меня действовали. К тому же мы собирались по возвращении снова сходить в парк, и в кофейню, и в кино… Самолет тряхнуло, и я уцепилась за стены. Турбулентность, будь она неладна! Так можно и до своего места не добраться.

А потом что-то громко хлопнуло, и меня унесло вверх, ударив головой о потолок. Сознание отключилось мгновенно, словно погас весь питающий тело свет, и тьма, что окутала сердце, была отнюдь не так безобидна, как обычная ночь. У этой черноты были зубы, именно ими она схватила меня за ногу и больно рванула вниз, в ледяную пустоту, где даже дышать было невозможно… Падение казалось бесконечным, мучительным, словно меня медленно растягивало в пространств, превращая в нечто несформированное, разделенное на множество кусочков, и несчастное в своем вечном страдании…   

Я очнулась от холода, и приподняла мокрую голову над землей: черное, растерзанное тучами небо, серый простор моря. И далеко-далеко над водой крошечный падающий самолет. Один из двигателей горел, и, казалось, были слышны отчаянные крики обреченных...

Это был наш с Ашри самолет, в котором почему-то не было меня. Какого черта вообще творилось? Я ударилась башкой так сильно, что теперь видела тяжелые, мутные, жуткие сны? Не бывало во сне крови. Сны не вызывали тошноту. Они не кружили голову, не путали мысли. Сон не мог оставить на моем теле столь внятный след – длинную полосу порванной кожи…