Страница 4 из 49
Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Конфьян
Мадам Лепэн, жена кузнеца, а в прошлом веселая служанка харчевни «Ржавая подкова» Аделина, кралась по замку Конфьян в опочивальню мадам Катрин, покуда ее муж-кузнец Жан заговаривал зубы стражам. Они прибыли в маркизат только этим утром. Управляющий Жуайеза, месье Гаспар, сказал, что в Конфьяне умер прежний кузнец (того прирезал из ревности мельник, как поговаривали в деревнях), и нужно было сменить его хотя бы временно, покуда не найдут нового мастера. Аделина с радостью ухватилась за эту идею и немедленно уговорила Жана отправляться в дорогу. Потому как маркизе, за здравие которой она молилась каждое воскресенье, необходима была немедленная ее, Аделины, помощь.
Жан поворчал для виду, но сундуки принялся складывать.
Теперь же, очутившись в стенах укрепленного замка, Аделина оставила мужа возиться со стражами, а сама, заявив, что заодно привезла кухарке любимого юным маркизом козьего сыра из Жуайеза, отправилась «на кухню».
Заглядывая во все подряд комнаты, она надеялась только на одно свое везение. А Аделина искренно считала себя очень везучей девушкой. Никому на глаза не попалась – уже повезло.
Впрочем, ей, действительно, повезло. Маркиза нашлась довольно быстро в комнате в самом конце длинного коридора. Сперва Аделина услыхала плач младенца в смежных с ней покоях, и тут же догадалась – стало быть, и маркиза рядом. Толкнула тяжелую дубовую дверь без стука и оказалась в опочивальне мадам Катрин.
Маркиза перевела хмурый взгляд на дверь. Немногим ранее она выгнала всех служанок, запретив им переступать порог своей комнаты. Но разглядев, кто посмел нарушить ее уединение, холодно бросила:
- Ты зачем здесь?
Аделина широко улыбнулась и бросилась в ноги маркизе.
- Ваша Светлость! – воскликнула она. – Ваша Светлость! Как же я рада видеть вас живую! Месье Гаспар уверял, что вы к весне преставитесь от горя!
- Я живая, - поморщилась Катрин. – Теперь ступай вон.
- Мадам, я не могу вон! Потому что, если я – вон, то и вы пропадете!
- Мне все равно. А тебе должно быть и подавно.
Аделина открыла от изумления рот и эдак с открытым ртом вскочила на ноги. Потом мотнула головой и упрямо заявила:
- Когда-то вы не дали мне пропасть в харчевне «Ржавая подкова», облагодетельствовали меня так, что я и не смела мечтать, а теперь полагаете Аделину настолько неблагодарной! Конечно, слуги ведь не люди, в слугах благородства нет, так, пыль под ногами!
- Ты и есть неблагодарная, - отвернувшись к окну, Катрин пыталась понять, утро сейчас или скоро вечер. Впрочем, ей это было решительно безразлично. – Я просила тебя лишь об одном: забыть мое имя. Ты же имела наглость прийти сюда.
- Конечно, имела! – возмущенно воскликнула Аделина. – Потому что предупредить вас должна – через неделю здесь будет Его Светлость граф Салет! Он да еще полсотни родственников вашего супруга, желающих заполучить все ваше богатство!
Граф Салет был ближайшим после Сержа де Конфьяна родственником покойного герцога. Вот уже несколько лет он писал гневные письма королю, требуя передать ему Жуайез по праву наследования. Однако, пока был жив Серж, в том ему отказывали. Теперь еще оставались дети маркиза, которые наследовали все имущество отца. Но граф все не желал успокаиваться и искал себе соратников среди прочих обиженных родственников маркиза.
Катрин прикрыла глаза. Как это ужасно, что ее не хотят оставить в покое… Теперь еще и Салет. Но чем она сможет ему помешать теперь, когда осталась одна?
- Ступай. С легкой душой, - маркиза устало посмотрела на Аделину. – Ты выполнила долг, который надумала себе.
- Ваша Светлость! – в отчаянии закричала жена кузнеца. – Ведь вас же либо уморят, либо в монастырь упекут! А как же деточки ваши!
- Не кричи, - спокойно сказала Катрин. При упоминании монастыря она даже улыбнулась. Ей неожиданно показалось это закономерным. Монастырь, значит, монастырь. И только Серж и Клод… - Надо отправить сыновей к де Наве, - проговорила она себе под нос, не обращая внимания на девчонку, упрямо продолжавшую торчать в комнате.
- Правильно! Его Величество добр и справедлив! Он не даст вас в обиду! – подхватила Аделина.
- Что ты сказала? – отвлекаясь от своих мыслей, переспросила маркиза.
Жена кузнеца склонилась к маркизе и доверительно прошептала, будто опасалась, что стены имеют уши:
- Я говорю бежать вам надо. Король защитит вас и ваших деточек.
- Да. Детей надо отправить к королю.
Катрин резко поднялась и направилась к выходу.
- Мадам, куда же вы! – взвизгнула Аделина и преградила маркизе дорогу. Иногда ее бесстрашие граничило с безрассудством, и этот грех она сама за собой знала. – Эдак кто ж делает? Послушайте преданную вам телом и душой Аделину! Бежать надо. Тайно. Покуда хватятся, вас и след простынет. А там еще поди разберись, куда вы подались – все время!
Маркиза отшатнулась.
- С чего ты взяла, что я собираюсь куда-то бежать? Я всего лишь отправлю детей.
- Ну и дурында вы, Ваша Светлость, - под нос проворчала Аделина. – Сдается мне, Его Светлость, добрейший был человек, обругал бы вас за такое, на чем свет стоит! Как же дети без матери, коли отца больше нет!
- Ты забываешься, – бесцветно ответила Катрин. – Не тебе рассуждать, что стал бы делать Его Светлость. Но он бы вряд ли одобрил мой отъезд к королю, - тоскливо добавила она.
- Правду люди говорят. Рехнулась от горя! Да он вас так любил, что, ей-богу, прибил бы, услышь, что вы такого мнения о нем!
Маркиза смотрела сквозь девушку, стоящую прямо перед ней. Уж лучше бы ругал, чем покинул ее навсегда. Или тогда и вправду прибил бы сначала.
- Оставь меня, мне надо собрать сыновей.
Аделина рассердилась. Когда Аделина сердилась, то всяк знающий ее сказал бы, что лучше держаться подальше.
- Не оставлю! – сверкнула глазами бывшая девчонка из харчевни. – Вы знаете, что кроме меня и моего месье Лепэна, вам помочь некому. Сначала вам помогут, а потом вас же и продадут со всеми потрохами.
- Прикажу выпороть, - Катрин перевела взгляд на Аделину. – Я не нуждаюсь в твоей помощи, как и ни в чьей другой. В том единственном, что важно для меня, мне никто не поможет. Желаешь быть полезной – не мешай мне.
- Ага… Уморят вас ваши родственники, явитесь вы на глаза своему супругу, и что вы ему скажете? Что деток на ноги поставить предоставили королю?
- Королеве, - устало проворчала маркиза.
- Один черт! А кто будет бороться за то, чтобы имущество ваших детишек, которое должно принадлежать им по праву от отца, им и досталось? Понадеетесь на милость короля? А коли самое большее, что им светит – стать герольдами? Или вырастит Его Величество из них рыцарей да и отправит в крестовый поход? Кто его знает, что там у королей в головах? Скубутся между собой, скубутся…
- Де Наве – благороден. Он никогда не посмеет сделать то, чем ты пугаешь меня. А сыновья маркиза де Конфьяна отправятся в поход, только если сами того пожелают. Как и их отец однажды.
Катрин приложила свою холодную ладонь ко лбу, в надежде хотя бы немного унять боль, которая разыгралась у нее от этой гадкой девицы.
- Единственный способ избавиться от тебя, поехать вместе с детьми, - вздохнула она.
- Верно говорите, Ваша Светлость, - радостно закивала Аделина. – Не совсем, поди, Господь ума лишил. Вот, что нам надобно сделать. Ничем не выказывайте того, что бежать решились. Мы с Жаном нынче же идем смотреть кузницу. А вы вечером, когда пора будет почивать, попросите принести вам ваших детей, чтобы пожелать им доброй ночи. Я оставлю вам свой плащ. Наденете его и в нем выйдете во двор. Мы с моим месье Лепэном станем ждать вас возле кузницы. Все, что нужно в дороге, у нас есть. Только вы уж не передумайте, Ваша Светлость.
«Ну, дерзайте, дерзайте, прекрасные дамы. Поглядим, чем закончатся ваши старания. Но и предпримем кое-что, потому как без дела сидеть – занятие неблагодарное. А я и впрямь по делу истосковался. Шутка ли! Не иметь времени вовсе! Где там ваш кузнец-болван? Не прибавить ли ему немного болтливости? Или он болтлив по природе?»