Страница 13 из 49
28 декабря 2015 года, Париж
- Королева Мари! – объявила Мари, пытаясь успокоить ребенка, рыдавшего, уткнувшись в ее шею и отчаянно зовущего отца. Она покосилась на маркизу Катрин и тихо спросила: - Ну что? Этот – ваш брат Паулюс?
- Никакой он больше не брат! – ошалело воскликнула Лиз. – Поль, скажи им!
Поль бормотнул себе под нос что-то неразборчивое и, набрав побольше воздуха, уже собирался ответить, когда услышал слабый голос маркизы.
- Брат Паулюс, прошу тебя… Прими мою исповедь, - она похлопывала Клода, который начинал хныкать вслед за Мишелем. – Кроме тебя, мне не к кому обратиться.
Поль бросил быстрый взгляд на Лиз, почесал затылок и сказал:
- Ваша Светлость, я как бы это… больше не монах. Я не могу… - он посмотрел на Мари. – А вы, значит, королева Трезмонская. А то я там того… неважно, - махнул он рукой. – Как поживает Его Величество?
- В данный момент Его Величество, вероятнее всего, сражается с графом Салетом, который поднял мятеж в провинциях, - хмуро заявила Мари и, наконец, прошла в квартиру, жестом велев маркизе следовать за ней.
- С Салетом? – переспросил Поль, закрывая дверь за удивительной процессией. – Вот дьявол! Ваша Светлость! А друг мой Скриб сражается вместе с королем? – обратился он к маркизе.
Глаза Катрин наполнились слезами, губы искривились, но она не издала ни звука. Вместо этого квартира огласилась громким плачем Сержа-младшего.
- Примите исповедь маркизы. И все! И мы уйдем! – воскликнула королева, поставив Мишеля на пол и подхватив на руки Сержа-младшего. Тот никак не желал умолкать, но от такой неожиданности юный принц Мишель удивленно смотрел на происходящее.
- А… Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – неуверенно попросила Лиз.
Поль и сам был бы рад, если бы ему кто-нибудь объяснил, что здесь происходит. Он растерянно смотрел на ревущую сердитую толпу и совершенно не знал, что ему делать дальше.
- Что-то охренительное, - наконец выдавил он из себя и живо продолжил: - А давайте пройдем в комнату. Чего в коридоре-то стоять?
- А давайте! – не менее радостно отозвалась Лиз. – Проходите, мы сейчас! Только чаю сделаем!
И потащила Поля на кухню, схватив его за край футболки. Там она остановилась посреди комнаты и, набрав воды в чайник, щелкнула выключатель, потом прикрыла дверь и посмотрела на своего парня.
- Охренительное? Какое, к чертям собачьим, охренительное? Ты зачем их сюда приволок, а?
- Я тут совсем ни при чем! – заявил Поль, уселся на стул и отвернулся к окну. – И я их не приволакивал. Сами приперлись.
- Чего? – Лиз подошла к нему и, глядя на его затылок, воскликнула: - Сами приперлись?! Что ты мне зубы заговариваешь! Кажется, мы уже выяснили, что дыра во времени, это ты! Так что только через тебя они могли сюда попасть!
Поль вздохнул, скрестил на груди руки и промолчал.
- Я… Я тебе надоела, да? Тебе скучно, да? Ты поэтому?..
- Это полнейший бред! – Поль обернулся к Лиз. – И я тебе сейчас докажу! Приму у маркизы исповедь – и они уберутся из квартиры ко всем чертям!
- Я тебя ни в чем не виню! И ничего мне доказывать не надо! Я понимаю, секс – это еще не все, тебе трудно привыкать здесь. Черт! Если хочешь, вернемся обратно и попробуем жить в Трезмоне, раз уж совсем невмоготу.
- Да нормально мне привыкать! – выкрикнул Поль. – И в Трезмон я не-хо-чу!
Из ее глаз брызнули слезы. Все-таки брызнули, хотя она терпеть не могла тупых коров, которые ревут по любому пустяку.
- Правда? – шепнула она.
- Правда, - ответил Поль, притянул Лиз к себе на колени и поцеловал. – И правда не знаю, как они здесь оказались. Но маркизе, похоже, совсем плохо… Что-то выглядит она фигово. Может, исповедь – это ее последняя просьба. А потом мы снова останемся с тобой только вдвоем, - и он стал спускаться короткими поцелуями вдоль ее шеи к вороту блузки.
- Трое детей, - вдруг жалобно пробормотала Лиз, - трое! Ты видел? В Средневековье контрацептивов что? Совсем нет?
Поль оторвался от своего занятия и посмотрел на нее очумевшим взглядом.
- Не понял…
- Ну… чтоб не беременеть… Помнишь, мы с тобой обсуждали картофель фри и… решили не заводить детей?
- Угу, - отозвался Поль. – Слушай, я не знаю! Нам-то какая разница. Это не наши заботы, - и он снова вернулся к ее блузке.
- Трое… - снова прошептала Лиз, откинув голову назад, чтобы ему удобнее было целовать. – И как вырос сын трубадура!
Поль лишь что-то промычал в ответ. Он запустил одну руку под тонкую ткань, когда из гостиной раздался сначала какой-то шум, потом что-то разбилось, а потом раздался плач. Кажется, в три голоса.
- Черт! Папина ваза!
На Рождество Пьер де Савинье подарил Вивьен Лиз отвратительную вазу в египетском стиле. На редкость уродливую и аляповатую. У папаши де Савинье был довольно странный вкус. Но стоять теперь эта ваза должна была именно в гостиной. Потому что он ревностно относился к тому, что дарил дочери. Смертельных обид Лиз совсем не хотелось. Особенно после того, как Пьер де Савинье закатил дочери скандал, задушевно побеседовав с Николя Бабенбергом, который заявил, что Лиз встречается с самозванцем, решившим получить наследство семьи Бабенберг, прикинувшись его много лет назад похищенным сыном.
Лиз вскочила с коленей Поля и бросилась в комнату.
Ваза была… в осколки. Юный маркиз Серж стоял над ней и оглушительно орал. Вторил ему Клод на руках маркизы. Королева отгоняла Сержа от вазы, с криком:
- Порежешься!
И только маленький принц внимательно изучал пульт от телевизора.
Поль поплелся вслед за Лиз, с чувством жестокой безнадеги понимая, что покоя больше не будет.
Едва он переступил порог комнаты, к нему снова подошла маркиза.
- Брат Паулюс, пожалуйста. Мне не к кому больше обратиться, - посмотрела она на него умоляющими глазами. – Примите мою исповедь.
- Ну, ладно, - обреченно кивнул Поль. – Но мне надо подготовиться. Давайте пока чаю попьем. Вы с дороги отдохнете, а после…
- Спасибо! – выдохнула Катрин.
Взяв за руку Сержа, она расположилась в кресле и снова перестала замечать что-либо вокруг себя.
Между тем, пока Поль хлопотал на кухне, приготавливая чай, Лиз помогала принцессе Легран собирать осколки с пола. Они не виделись всего-то месяц, но Мари казалась ей… повзрослевшей, что ли.
- Как реклама ресторана? – вдруг спросила королева. – Ее закончили?
- Да, - пробормотала в замешательстве Лиз. – Все круто. По ящику вторую неделю крутят. Слушай, мне твой повар не нужен был, он сам…
- Да кому он нужен? – перебила ее Мари и уныло посмотрела на хорошенького годовалого мальчика, так и возившегося с пультом.
- Так а с трубадуром-то что?
Мари сглотнула и перевела взгляд на Катрин.
- Погиб, - коротко бросила она.
В это самое мгновение в дверях показался Поль с подносом в руках.
- Как погиб? – он медленно поставил поднос на стол. Подошел к бару, отхлебнул прямо из бутылки большой глоток коньяка и мрачно сказал: – Скриб не мог погибнуть!
Мари перевела дыхание и медленно проговорила:
- В октябре 1187 года. Его убили разбойники. Король Мишель лично видел могильный холм.
Поль сделал еще один глоток и спросил:
- А сейчас у вас там что со временем?
- Февраль 1188 года, - так же тихо сказала Мари. – Восстание провинций. Салет пожелал получить Жуайез и объявил маркизу Катрин ведьмой. Брат Ницетас из аббатства Вайссенкройц его слова подтверждает.
- Вот же мудак! – выдохнула Лиз.
Поль кивнул, снова отпил из бутылки и оглядел всех присутствующих, задержав взгляд на маркизе, отрешенно сидевшей в кресле.
- И что будем делать?
- Для начала прими ее исповедь, брат Паулюс, - всхлипнула Лиз.