Страница 11 из 49
Чудесным все же местечком в королевстве Трезмон оставалась харчевня «Ржавая подкова». Творилась здесь политика, плелись мелкие интриги, отсюда расползались по всем местам свежие вести – словом, писалась история королевства Трезмонского. Шумно гулялись пирушки. Весело распивалось крепкое вино. И главной темой стал мятеж провинций и рыжая ведьма, о которой поговаривали, что она – любовница короля.
Под перебор струн дульцимера песню свою пел цыган на одной из лавок. Черноволосый, смуглый, он то и дело стрелял своим острым взглядом по присутствующим, оценивая их на предмет знатности и богатства.
Когда в харчевне появилось новое лицо, несомненно, очень важное и серьезное, цыган запел громче, будто привлекая к себе внимание. И песенка, которую он пел, была очень известна в королевстве тринадцати гор:
Пусть вдарят барабаны
Всем лютням вопреки.
Опустошим карманы –
Избавим от тоски
Глупцов, что бьются на смерть
За взгляд прекрасных дам.
Глаза их могут разве
Быть славы слаще нам?..
А потом, допев, цыган воскликнул зычным голосом:
- Славные мессиры, угостите цыгана Шаню вином! И он споет вам еще много песен трубадура Скриба!
- Подай ему вина! – бросил вошедший рыцарь хозяину и расположился за соседним от цыгана столом.
Почти неделю войска короля Трезмонского дрались, как львы. За это время им удалось отбросить войско графа Салета еще дальше от Фенеллы к границам королевства, не уступая мятежникам ни клочка отвоеванной земли.
Мишель теперь не возвращался в замок, оставаясь в лагере постоянно. Наблюдая победы своих рыцарей, он подумывал о том, что поторопился, когда отправил Мари, принца и маркизу с детьми из Трезмона. Но потом вспоминал рассказ Великого магистра, который озаботил Мишеля. Особенно его смущало то, что он до сих пор не придумал, где и как искать проклятого Петрунеля. Маглор Форжерон, явившийся однажды к нему снова, сообщил, что занят нынче розысками мерзопакостного своего племянника, однако, безрезультатными. И Мишелю приходилось признавать, что возвращение Мари опасно. До тех пор, пока мэтр Петрунель не будет найден и возвращен в Безвременье…
Очередной день подошел к концу. Бой был окончен до завтрашнего утра. Его Величество расположился в своем шатре, где, скромно отужинав, был занят обдумыванием наступления, которое, по его мнению, должно было стать решающим в этой бессмысленной войне. От дум его отвлек герольд, принесший дурные вести. Главный обоз с провиантом для отрядов на северном фланге был разграблен разбойниками, давно хозяйничавшими на Дижонском тракте. Эти «рыцари» большой дороги отличались особой наглостью и безрассудством, от них не было спасения жителям местных деревень. И теперь с неслыханной прежде дерзостью они посягнули на королевское имущество.
Выслушав герольда, король Трезмонский решил лично положить конец хозяйничанью бесстыжей шайки. На закате с небольшим отрядом он добрался до пресловутой харчевни, где и остановился, чтобы передохнуть и побольше узнать про местных разбойников.
Цыган, навострив уши и получив свою чашу, сказал:
- Благодарю вас, мессир! И счастлив служить вам!
Твердят вокруг: любовь – небесный дар.
А я в ответ: по мне, вино - отрада.
Согреет после ледяного взгляда,
Но не сожжет огнем любовных чар!
А коли с медом – ангельский нектар.
После сделал глоток вина и вновь обратился к щедрому рыцарю:
- Нравятся вам песенки лучшего стихотворца Трезмона?
- Нравятся, - ответил Его Величество. – Жаль, что новых не будет. А у тебя неплохо получается. Ты из каких мест будешь, Шаню?
- А я человек вольный, мессир. Места мне нет. Я оттуда, откуда ветер дует. Но коли возьмете меня к себе песнями ваш слух услаждать, так я противиться не стану. Осяду.
- Не за песнями я еду. Потому ты и дальше следуй за ветром.
- И куда же дорога ваша лежит? – живо поинтересовался Шаню, сверкнув глазами. – Быть может, нам по пути?
- Ищу графа Салета. Говорят, он рад новым рыцарям. Не слыхал, далеко ли он? Мне бы добраться до него поскорее. Да без хлопот, - сказал Мишель, отпил вина и принялся за мясо, наконец поданное хозяином.
Цыган улыбнулся, обнажив белые острые зубы, ярко выделявшиеся на фоне смуглой кожи, и воскликнул:
- Как же не знать! Как же не знать, мессир! Только вчера покинул он нашу славную харчевню и двинулся за горы новое войско собирать. Прямехонько мимо Ястребиной горы, в леса. Там скрыться проще.
- В леса, говоришь, - переспросил король. – А что в здешних лесах? Времена нынче неспокойные, разбойников много развелось...
- Разбойников, и верно, много. Крестьяне сказывают, спасу нет. Но до лагеря графа Салета только эдак добраться и возможно. Единственная дорога, по которой можно миновать горы. В других местах то обвалы, то тропы, по каким кони не пройдут. Ястребиная гора – место опасное. Но не опасней жизни.
- Значит, опасное место у Ястребиной горы… - пробормотал Его Величество и задумчиво отхлебнул из кружки.
Цыган снова сверкнул зубами и сказал:
- Если до света будете выбираться, то как раз к обеду через гору перемахнете, а там уже и лес, - тут он наклонился пониже к собеседнику и тихо добавил: - Но, между нами говоря, мессир, королю поперек встал граф Салет. А де Наве обид не прощают. Если, конечно, нынешний король хоть немного походит на своего отца.
Мишель усмехнулся.
- У Салета большое войско. А у короля много забот. Так любители опасностей поддерживают графа? – равнодушно бросил король.
- И любители опасностей, - закивал головой Шаню, - и желающие урвать кусок пожирнее. Ведьма-то не нищенка, из богатейшего рода. Награду им обещали немалую. А уж если еще и короля свергнут… Предприятие опасное, но сулит большую выгоду. Потому и собрал граф так много народу. Так вы и впрямь будете ехать?
- Буду, - твердо сказал Мишель. – С рассветом в путь и отправлюсь.
- Ну и смельчак же вы, мессир! – вздохнул цыган. – Желаете песню напоследок?
- Спой! – отозвался король и велел подать цыгану еще кружку вина.