Наказание для дракона

Глава четвертая. Магия драконья и не очень.

Леда долго не могла заснуть: события последних суток вертелись и путались в ее голове, фразы цеплялись одна за другую, картинки увиденного мелькали, как в калейдоскопе. И это никак не хотело заканчиваться - она просто не могла отключить разум. Это вообще всегда было для нее проблематично. Если случалось что-то важное, знаковое, или если она получала слишком много информации за день - она просто не могла остановить мысли, что не позволяло ей уснуть и дать себе передышку. Так рождался порочный круг, который творил с Ледой это безобразие до полного истощения, когда сознание просто отключалось само, и она проваливалась в некое подобие сна на самом краю бессознанки.

Такую цену она платила за способность к усвоению информации, так она сдавала экзамены, так перечитывала всю научную литературу по интересующей ее теме в невообразимо короткие сроки, и так же точно зарывалась в исследованиях по теме дипломной работы, пропав полностью из вида не только подруг, но и родных на полторы недели. Ее нашли тогда спящей на стопке открытых книг и исписанных листочков на чердаке летнего домика, где она спряталась, чтобы ее не отвлекали. Она была в отключке тридцать два часа, но дипломная была готова. Леда улыбнулась, вспомнив свою защиту: комиссия профессоров смогла задать только один вопрос по ее теме, они просто по очереди спрашивали об одном и том же, перефразируя друг друга. Их интересовали только источники информации, которую она использовала для теоретического обоснования. И более ничего. Ее профессор гордился ею, пророчил большую карьеру после аспирантуры... Через месяц она должна была начать подготовку, отец Вики обещал достать те экземпляры древних фолиантов, которые она просила... Теперь это не актуально. Уже не актуально.

Леда вздохнула и наверное в сотый раз перевернулась на другой бок. В спальнике было тепло и довольно мягко, бриз с моря мягко обдувал свежестью ее лицо, шелест волн убаюкивал, но сон никак не шел, напуганный переменами и неопределенностью Леды. Она не понимала сейчас, что правда с нею произошло, а что было только выдумкой, фантазией. Она не могла совместить свое прошлое, себя какой она была, со своим настоящим, с тем, кем она вдруг стала. Как она из послушной родителям, успевающей девушки вдруг стала беглянкой, двуличной обманщицей, вставшей на опасный путь, улетевшей с совершенно незнакомым драконом, даже не отпросившись! Да что там, даже в известность никого не поставившей!

"Нифига себе, сходила на девичник! - с сарказмом подумала она. - Больше пить не буду! Никогда! Мне нельзя - я себя совершенно не контролирую! Что мне теперь делать? Ну что? Лететь на юг, смотреть со спины рептилии на горы, моря, облака, пока он меня не раскусит во всех смыслах этого слова? Боже, о чем же я думала?! О чем я только думала!? И этой стерве еще проиграла, получается! Как ни крути - везде засада!"

Ее мысли продолжали свой лихорадочный бег, как будто загоняя ее в центр этой круговой скачки, к самому главному злу из всех, случившихся с нею зол. Она понимала это. Она хотела это остановить, она вовсе не желала возвращаться к излюбленной теме "все дело во мне, это я виновата!", ей просто осточертела эта заезженная пластинка.

"Все, хватит! Хватит себя жалеть! Уймись, наконец, хватит распускать нюни! Соберись! Ты умная, у тебя все должно получиться! Тебе бы позавидовал любой человек из всех, кого ты знаешь! Любой из них просто мечтал бы оказаться на твоем месте! Это настоящее приключение! Дракон уверен в том, что ты Иерарх! Ты путешествуешь на нем верхом! Его стан спокоен, ведь кажется невероятным тот факт, что настоящий Иерарх будет выяснять, где его ученик. Не тот у них характер. Да и вера в то, что все так, как должно быть и никак иначе, не даст ему прийти в стан за ответами, тем более, что это слишком большой риск, что придется отдавать деньги назад... Так что при любом раскладе беспокоятся только родители - их по-настоящему жалко. Они не знают в каком комфорте и безопасности наслаждается сказочным везением их беспокойная дочь... С этим надо будет что-то решить, надо придумать, как послать им весточку. Иначе я себе этого не прощу, никогда!" Леда слишком любила свою мать и безгранично уважала отца, чтобы спокойно поступить с ними так. Она обязательно что-нибудь придумает, завтра.

Она посмотрела на звезды в высоком небе над собой, и их мягкое сияние показалось таким умиротворяющим. Они были так близко и так далеко. Леда прикрыла глаза, пытаясь воссоздать в памяти этот узор ночного неба, и провалилась в сон.

Что ей снилось, она не помнила. Но в какой-то момент темнота вокруг нее потянулась к ней своими холодными руками, отчего ей стало неприятно, и она попробовала повернуться на спину, но вездесущие руки были и там. Они стали куда-то ее тащить, одна из них зажала ей рот, и Леда проснулась… Толком не поняв, что происходит, но точно зная, что ее мнения на этот счет спрашивать не собираются (иначе обязательно бы сначала разбудили и, представившись как положено, доходчиво объяснили бы свои намерения!), Леда начала брыкаться и отпихивать эти руки от себя изо всех сил. Она пыталась выкрутиться или хотя бы пошуметь своему двукрылому другу, но этих "холодных рук" было слишком много, да и сама Леда была всего лишь хрупкой девушкой. Физическая сила не входила в список ее сильных сторон. Поэтому она перестала брыкаться и просто укусила ту самую руку, которой ей зажимали рот. Сдавленный стон и смена ладони на губах убедили ее в правильности выбранной тактики и она продолжила свое сопротивление. Еще одна прокушенная рука уже убиралась с ее лица, когда в горло вместо свежей порции воздуха полилась тягучая, немного горьковатая жидкость. Леда, подготовившая связки к крику, так и не поняла, в какой момент она провалилась обратно в колышущуюся тьму с цепкими холодными руками...

Очнувшись от едковатого незнакомого запаха, девушка увидела пыльный шкаф с не менее пыльными книгами и сначала решила, что просто заснула в библиотеке университета, но что-то в этих книгах было не так. К тому же вряд ли даже в самом жутком состоянии она бы позволила себе залезть на библиотечный стол, чтобы вздремнуть. Свет в помещении был неровный, из чего Леда поняла, что где-то над головой у нее стоят свечи. Она приподнялась на локтях, чтобы осмотреть помещение в котором находилась и обнаружила, что ее руки привязаны к металлическим скобам, вмурованным в стол плотными длинными жгутами, свернутыми из серой от времени и дурно пахнущей от того же ткани. Она посмотрела на свои ноги – с ними приключилось то же самое. Девушка начала беспокойно ерзать на шершавой деревянной поверхности, пытаясь вывернуть голову, чтобы хоть как-то осмотреться. Тело ее как будто онемело, в ушах стоял невнятный гул, она обратила внимание, что туго соображает - казалось, что думает она теперь очень медленно, словно мысли проталкивались сквозь плотную вату.

Повертев головой во все стороны, насколько это было возможно в таком положении, Леда поняла, что в комнате она не одна. На самом краю зрения она улавливала неясную худощавую тень, которую закрывало нечто вроде кафедры у «изголовья» стола. На этой же кафедре и стояли толстые мутно-молочного цвета свечи, уже порядком оплавившиеся. Леда подумала, что едкий противный запах исходит именно от них, хотя могли вонять и те тряпки, которыми она была привязана. Вообще все помещение было будто наполнено старостью, затхлостью и пылью, воздух был пропитан возрастом и еще какой-то кислятиной, отчего Леде становилось дурно, и она попыталась сосредоточиться на чем-то другом. Через некоторое время она поняла, что гул в ушах – это на самом деле чье-то мерное и низкое монотонное бормотание, из которого невозможно было разобрать ни слова, ни даже языка, на котором оно звучало. Одно Леда знала точно – та самая тень и воспроизводила весь этот гул, и вот тогда ей стало совсем не по себе.