Страница 81 из 82
Чудовища жили в руслах не только его вен.
И самое главное: я желала возвращения своего мужчины потому, что тоскую по нему - или тоскую по ощущению покоя рядом с ним?
***
К тошноте прибавилась ужасная головная боль — такая сильная, будто я билась о каменную стену.
На самом деле, я уверена, гораздо легче разбить любой камень, нежели это молчание моего супруга. Тоскливое отчаяние сжимает мне горло, и я захожусь в приступе кашля.
Я с трудом перевожу дыхание.
Где ты, родной?
Где же ты?
Я касаюсь одной из карт. Отраженный свет. Ладонь моя будто погрузилась в неподвижную холодную воду.
Связь матери со своим сыном. Связь мужчины со своей женщиной.
Что же, по крайней мере я знаю, что Аларик жив.
Пока жив, учитывая обстоятельства.
Радость почти болезненна, будто меня жалят шипы роз.
- Что мы можем сделать сейчас? - спрашиваю я у Мирабеллы.
Не могу сидеть на месте. Я встаю, подхожу к самшитовому шкафу и достаю баночку джема из розовых лепестков.
Сажусь вновь рядом с королевой и смотрю в ее глаза.
- Знаешь, девочка, я всегда говорила: нет ничего дурного в том, чтобы слушаться умного мужчину. Но здесь случай особый. Аларик явно не желает твоего вмешательства. Не беда.
Ее Величество берет изящный серебряный нож и намазывает джем на мягкую булочку.
- Присутствие в бою ближайших его соратников лишним не будет. И с ними, - мягко улыбнулась королева, коснувшись острым лезвием моей руки, - поговоришь ты.
***
Как он хочет подохнуть?
Дар улыбается. Неверный вопрос.
Защита вера истончается, оставляя на коже едва заметные черно-оранжевые линии, и Ашер слышит его мысли.
Ублюдок. Но это князя вовсе не удивляет.
Из открытого перехода появляются оборотни, и горло каждого из них обвивает тонкая цепь с багровым камнем.
Амулет с кровью вампиров, защищающий от иллюзий.
И Ашер знал точно, чья это кровь.
***
Замок наполнился сладким ароматом свежего хлеба. Я очень голодна, но как могу я сейчас думать о хлебе?
Как и тогда, в Храме, шелк моего халата — единственный яркий всполох в ледяной серой мороси. На тренировочной площадке, где находимся мы с Ее Величеством, очень холодно, но мне все равно. А Сеттари, Карсу и Шеррану все равно, как выглядит их правительница и жена их командира.
Кровь падала с кончиков пальцев королевы — острые когти голубок ранили ее, а я говорила с мертвыми воинами. Это почти приказ — и почти мольба. Я сама не понимаю, как нахожу слова. Я не говорю о том, насколько сильно я люблю своего супруга — им, лишенным в посмертии объятий своих женщин, понятна моя тоска и моя боль.
Неожиданно жестко я говорю о том, что необходимо восстановить верный порядок вещей.
После этих слов на меня нисходит спокойствие, потому как я вижу союзников в этих воинах, пугающе безмятежных внешне и одержимых ледяной жаждой уничтожения внутри.
Ее Величество использует кровную связь с сыном, дабы открыть переход. Итилири уходят в Орлеас, мы же с Мирабеллой и присоединившимся к нам Илиасом отправляемся в личный кабинет королевы. Вновь я вижу широкую бронзовую чашу, наполненную водой, и в воде — карта Зеркала.
И я вижу, что мы были правы. Я вижу истекающую кровью маленькую девочку на каменном полу, и я вижу бой. Я вижу удавку Кейтлин, и неожиданно осознаю, что мои пальцы болят от желания взять оружие. Я приветствую те страдания, которые причиняет верам кнут Ссешеса.
Я вижу, как Камео рвет кожаные шнуры в своих волосах. Острые когти падают на пол — и уже три белоснежных волка скалятся у ног жреца. Я замечаю, что обернувшиеся веры совершают иногда ошибки в схватке. Думаю, причиной тому иллюзии дворца вампиров.
Янтарные отметины на лице Ашера скрыты уже багряными каплями крови. Надеюсь, чужой крови.
Я вижу итилири и вампиров, которые убивают с истинным удовольствием.
И я вижу своего мужчину. Я любуюсь его движениями, и любуюсь ранами на теле его противника. Они драгоценны для меня, ибо означают победу Аларика.
Но беловолосый вер улыбается. Зубы его окрашены розовым. Мужчина поворачивает тонкое золотое кольцо на пальце, и я вижу темно-зеленый камень.
Время потекло медленно, будто густой мед, для всех воинов — но только не для беловолосого вера. Клинок сверкнул в его руках, и металл входит в горло Аларика. Слишком легко и слишком быстро.
Я не могу понять, чей крик слышу — свой или королевы.
Никто не успеет.
Мой сумасшедший принц падает на пол. Кровь его кажется почти черной. Беловолосая тварь опускается рядом. Клинок вновь касается тела Аларика, впивается в плоть.
Я понимаю, что вер собирается совершить, еще до того, как сердце и печень моего возлюбленного оказывается в руках этого ублюдка.
И когда вер шагает в открывшийся переход, меня накрывает темнота.