Страница 52 из 82
Не все случается так, как мы того хотим, драгоценная. И в такие моменты необходимо призвать всю свою силу, чтобы трахнуть обстоятельства.
Я открываю глаза медленно, не веря услышанному.
Что… сделать с обстоятельствами?
Трахнуть.
Мой принц совершенно невозмутим.
Сделать так, чтобы все складывалось, как ты того желаешь. И поверь, у Альберта и Камиллы все получится.
Ван увеличивает скорость, и молочно-белые зерна града разбиваются о стекла.
В замке Альберт сразу же направляется в свой кабинет, стремительно проходя по мягким коврам мимо висящих на стенах гобеленов с изображениями символов Равновесия: змеи, весы, белые розы.
И стебли этих роз особенного сорта, с невероятно острыми шипами, сковывали запястья испуганной Одри.
Проходя, я не посмотрела на нее, а матушка смерила женщину холодным и презрительным взглядом.
Когда ищейки завели Одри в покои, высокие двери за нами закрылись. Камилла заговорила, и тон ее ранил кожу сильнее любых шипов.
- Где мой сын, дрянь?
***
Одри дрожала, будто мертвый лист на холодном ветру. В ее глазах плескалось отчаяние, и, думаю, только гордость удерживала ее от того, чтобы броситься в ноги правительнице.
- Это какая-то ошибка, - тихо сказала женщина. - Ошибка. Я не виновата ни в чем…
Ситуация была ужасная. Каждое мгновение, стекающее горьким медом по самшитовым панелям, грозило унести жизнь наследника Танаиса, и это приводило Камиллу в бешенство.
- Мы говорили с мертвецами. - Каждое слово ванни — острое лезвие. - Ты отравила стражников и кормилицу, дабы они не мешали. Кто стоит за этим?
Одри все же не совладала с собой. Обреченно опускается она на янтарные плиты пола.
Альберт делает шаг вперед, и со своей супругой они похожи сейчас на пару хищников, которые загоняют хрупкую, мускусно-шоколадную олениху.
Я сжимаю руки и отступаю назад, прижимаясь к стене так сильно, что спину сковывает боль.
Картины последней нашей встречи с Мариусом всплывали в моем сознании. Мертвая олениха в жаркой, влажной сельве. Рисунок в виде оленьих рогов на бледной руке, что забрала сына правителя. И ментальные блоки в виде переплетенных ветвей черной водяники, которую весьма любят олени.
Я позволила себе предположить. Возможно, Мариус не хотел меня похить. Возможно, он хотел лишь предупредить. Просто гордость не позволила ему признаться.
Медленно я касаюсь своей шеи, там, где тяжело и размеренно океанскими волнами бьется пульс.
Лидия?
Ладонь Аларика ложится на мою ладонь.
- Оборотни? - спрашиваю я, и в покоях воцаряется тишина, столь плотная, что ее можно резать ножом, как ореховый пудинг. - Вы связаны с оборотнями-оленями, Одри?
- Это правда? - почти нежно говорит Камилла, подойдя вплотную к приговоренной. На изящных, едва ли не полупрозрачных пальцах — отсветы рубинов, вправленных в тяжелые перстни. Ванни сдавливает подбородок Одри, заставляя смотреть в свои глаза, раня острыми перламутровыми коготками.
- Убей, - рычит Одри, будто загнанный зверь. Она дышит хрипло, и смотрит на Камиллу со злобой и почти с мольбой.
Убей милосердно.
***
Камилла, не обращая вовсе внимания на слова несчастной, внимательно смотрит на Одри и, совершенно очевидно, видит перед собой не только плоть.
- На ней блок.
Что же, ожидаемо.
- Я разберусь с этим, - усмехается холодно ванни. Альберт улыбается ей в ответ.
Сила Мудрейшей струится по тонким руками Камиллы, будто молоко. Чужая воля проникает в сознание Одри, как нож разрезает горячее масло. Вани в своем праве — в праве матери и правительницы.
Я вновь вижу зеленый сок чужой воли на пальцах Камиллы, сжимающих виски своей жертвы. Одри стонет от боли, но не может даже шевельнуться. Стихия ванни — вода, потому сплетения ветвей ментального блока она просто растворила. Это совершенно очевидно отняло много сил, но у ванни была высокая цель, потому на потери внимания она не обратила.
- Спрашиваю еще раз. Оборотни забрали моего сына? - Камилла сдавливает подбородок Одри еще сильнее.
- Да, - шипит жертва. - Да.
- Она нам уже не нужна, - произносит вдруг Аларик. Вани поворачивается к моему принцу, готовая слушать.
- В силу... неких обстоятельств я знаю о верах больше, чем иные.
Одри вздрогнула, побледнев.
- У энергии каждого Дома веров есть свой отпечаток. Знак. И с помощью него можно позвать представителей этого Дома.
Аларик склонил голову к плечу. Он был совершенно спокоен. Он не презирал Одри, не испытывал злости — просто не считал ее достойной какой-либо реакции.
- Рассказывай. Быстрее. Если солжешь — ванни Камилла убьет тебя, а я — подниму вновь. И ты не представляешь, какие тогда страдания тебя ждут.
Теперь уже все мы приблизились к ванни и Одри. Это не укрылось от внимания жертвы, и она прикусила губу до крови.
- Ягоды водяники.
- Так чего ты ждешь? Где эти ягоды? - жестко спросил Альберт, Мир за окном разделял нетерпение своего правителя, и ветер бросил на стекло град, будто острые осколки алмазов.
***
- Это хреново. Очень хреново.
Ссешес мрачно взглянул на жреца.
- Полностью с тобой согласен.
Новый глава силового ведомства кладет ноги на край своего стола. Риану, по обыкновению, плевать на условности, думает жрец, но тяжелые ботинки начищены идеально — опять же, как всегда. Подобное постоянство, в некотором роде, даже успокаивает.