Страница 47 из 82
Кейти, по сути, имела в виду не то, хочет ли жрец разделить с ней трапезу. Она ставила его в известность.
Камео, не оборачиваясь, улыбнулся.
Ему невероятно нравилась эта игра с ироничной, дерзкой вампирессой. От такой женщины невозможно уйти. Но сейчас он должен это сделать. Пойти в свои покои, принять ванну, переодеться и отправиться в Храм, к воспитанникам. И не думать о том, как принимать ванну будет княжна. О том, как капли воды будут стекать по этой жемчужной коже.
- Камео?
Жрец обернулся — и сразу же попал в плен теплых рук. Вампиресса благоговейно поцеловала его в шею, коснувшись кончиком языка темной вены.
- Спасибо тебе. Еще раз.
Жрец на несколько мгновений прижал Кати к себе и легко прикусил соблазнительно припухшую губу вампирессы. Улыбнулся вновь:
- Мы еще и поужинаем вместе.
Когда за Камео закрылась дверь, княжна направилась в ванную. Девушка пребывала в отличном настроении и мурлыкала песенку, включая горячую воду. Их первая со жрецом ночь прошла весьма неплохо. И дело не в том, что она, такая хрупкая, почти полностью может улечься на нем, и спать так очень удобно. Камео не стал ее жалеть, к тому же, рассуждения его были вполне справедливыми.
Может быть, она могла бы даже довериться этому мужчине.
Приняв ванну, Кати принялась приводить себя в порядок. Собрала волосы в небрежный низкий хвост, оставив свободными несколько прядей. Подчеркнула глаза черными стрелками, а губы — помадой цвета яблочного зефира. После тщательного изучения гардероба вампиресса выбрала шифоновое платье темно-лилового цвета, жилет из серого роскошного меха — и пояс, подчеркивающий тонкую талию, конечно. Скрыв шею массивным серебряным колье и надев туфли на высоких каблуках, княжна решила отправиться к брату, чтобы вдвоем поприветствовать королевскую черту Феантари.
Она знала, что Ашер уже ждет ее.
- Здравствуй.
Брат поднялся навстречу ей и поцеловал нежно в щеку. Ашер улыбался, но для княжны было совершенно очевидно, что настроение у него вовсе не радостное.
Князь предложил сестре позавтракать с ним. На столе имелись блинчики с соленой красной рыбой и салат с томатами, базиликом, сладким картофелем и тыквой. Само собой, был кофе со сливками, был мед, и Кати вдыхала пряный аромат, не волнуясь по поводу молчания брата. Ашер желал сказать ей что-то — и скажет, когда подберет нужные слова.
Тишина княжну даже успокаивала. Да и покои вампира были оформлены в сдержанных темно-синих и серебристых тонах, тяжелые портьеры закрывали окна. Можно было подумать, что рассвет еще не наступил, и отправиться вновь в постель. К Камео.
- Я хотел бы, чтобы ты вышла замуж. Если, конечно, считаешь какого-либо мужчину достойным себя, - произнес Ашер. Его вилка звонко ударилась о край тарелки.
Кати вдруг показалось, что кофе стал горчить гораздо более отчетливо. Вампиресса поставила чашку на стол и ударила по ней ладонью. Внимательно разглядывая капли багровой крови, смешанной с кофе, Кати спрашивает:
- Решил избавиться от меня? Конечно, теперь ведь у тебя есть Ссешес, да?
Ашер вздохнул. Встал со своего места и подошел к сестре. Сел на пол, склонив голову на колени Кати.
- То, что связывает меня с Ссешесом — нечто совершенно иное. Я никогда не узнаю его так, как знаю тебя. Ведь ты моя сестра. У нас одна кровь.
Вновь тишина.
- Сейчас мы остались вдвоем.
Сейчас, когда отец и мать мертвы.
- И я должен быть уверен в твоем будущем. Вне зависимости от того, что случится со мной.
Не стоит его маленькой сестренке знать, что на самом деле управлять народом не так уж просто. И иногда не знаешь, что ответить своим подданным, своим детям, на жестокие вопросы. И как чувствуешь себя гребаным ничтожеством, когда чувствуешь, что не можешь защитить их.
Ашер обнял княжну за талию и притянул к себе. Оба повалились на пол и легли рядом, как в детстве, когда они были уверены, что все на самом деле устроено очень просто и никакие беды их не посмеют коснуться.
- Я так понимаю, счастливчик уже определен? - вампир повернулся к сестре, оперевшись на локоть.
- Возможно. Вполне возможно, - усмехнулась Кати, закрыв глаза.
***
Ненависть и злость Альберта оставляли на камне раны своими острыми когтями. Хаиш же был способен залечить эти раны одним прикосновением. Под его рукой камень вновь обретал свою первоначальную, истинную целостность.
Кожа вана стала белее молока, а губы превратились в тонкую линию. Спокойствие Хаиша для него — жестокий урок, и сейчас это только на пользу.
С одной стороны, правитель должен защищать свой мир, заботиться о его благополучии. Но с другой, мир погружается во мрак, когда его правитель опечален, и не есть ли это совершенно естественным и правильным ходом вещей?
И опять же, с одной стороны, каждый из народа Танаиса, в том числе и мои матушка с отцом, и даже я сама, эгоистично требовали от Альберта и Камиллы стойкости перед лицом опасности. С другой — мы готовы были поддержать королевскую чету. Вести, которые принес отец после изучения специализированного трактата в библиотеке Академии, были крайне неутешительны: как оказалось, особенно сильным считался нечистый огонь, разведенный на костях младенцев разных рас, чтобы все стихии отдали свою силу. А значит, опасность еще более реальна, чем мы могли предположить. Кто знает, чье дитя пострадает следующим?
В серой льняной тунике, в серых брюках, со своими резкими чертами и налитыми мускулами Хаиш казался высеченным из камня. Он, опустившись на колени, касался ладонями лазурита плит.
Мы все молчали, не желая ему мешать. Альберт находился в центре арочного проема, обнимая Камиллу, ослепительно прекрасную и ослепительно холодную в своем белоснежном платье, матушка и отец расположились справа, мы с Алариком — слева. Я стояла немного позади супруга, моя ладонь покоилась на его плече. Сказать откровенно, я беспокоилась за своего принца. Странное ощущение: будто тьма туманом струиться под его кожей, придает хищность его улыбке, смотрит из его глаз голодным взглядом.