Тварь драгоценная

Не удержавшись, я прижалась к супругу. Погладила его по волосам.

- Я же могла тебя потерять.

- Зато ты осталась бы в безопасности, - обжигающий, горячий поцелуй.

Именно тогда, в Храме Смерти, я осознала, что наша взаимность — это не только медовая нежность. Мед ведь всегда горчит. Горчит страстью — порочной, глубинной, дикой. И это не было чем-то грязным, как не был нечистым источаемый кожей моего мужчины мертвенно-сладкий запах тлена.

И соль.

Смерть. Слезы.

Любопытно, мертвым позволено плакать?

- Мертвым позволено все.

Аларик притягивает меня к себе. Целует медленно, нежно. Его руки, обветренные, с молочно-белыми линиями шрамов, бесстыдно скользят по бедрам, отодвигая в сторону шелк моего белья. Пальцы ласкают чувствительную плоть, дразня.

- Знаешь, почему итилири имеют такую власть над мертвыми?

Не в силах сдержать тихий стон, я приникаю поцелуем к губам моего принца. Расстегиваю его брюки. Касаюсь Аларика, столь же благоговейно, как он касается меня. Провожу по восхитительной длине его члена, предвкушая чувство блаженной заполненности.

- Почему же?

Пальцы Аларика оставят следы на моих бедрах, и я рада этому. Я принадлежу ему.

Склоняю голову и целую его в шею, кусаю почти. Следует и мне оставить отметину, что этот мужчина мой.

Он входит в меня до основания. Прижимает крепко, почти стирая кожу в пыль, и касается губ поцелуем.

- Потому что Владыка мертвых вод — отец Мириэллы. Морской змей. Он погубил свою дочь. А Ткачиха установила закон — равновесие.

Эти глубокие, плавные, болезненные почти движения сводят нас обоих с ума. Мои ладони на его висках.

- И вот поэтому Владыка имеет власть над мертвыми, а итилири имеют власть над Владыкой.

Любовь Аларика оказывает на меня поистине гипнотическое действие. Он любит меня. Любит настолько, что готов меня едва ли не съесть.

- И из-за глаз Хаана, который слеп, - мои пальцы теперь ложатся на веки Аларика. Затем скользят по коже, путаются в волосах, и — ниже, царапают спину моего принца через ткань рубашки.

- Тот бой был жесток. Но для того, чтобы разрубить Владыку на куски, Хаану зрение не так уж и нужно было. Это любимое развлечение Северного ветра — в самый короткий день, каждый цикл убивать Владыку вновь и вновь. 

- А что он делает в остальное время? - шепчу я. 

- Разрушает и убивает холодом, разыскивая свою женщину, - усмехнулся мой принц. 

Аларик кладет руки на мои бедра, не позволяя двигаться, и это изысканная пытка.

- Что Хаан сказал перед тем, как уйти? - выдохнула я, склонясь к уху моего принца.

Я почувствовала, что Аларик улыбается.

- Он сказал, что женщина, которая способна тебя убить, достойна того, чтобы ее держать. Это… вдохновляет. Держит в тонусе.

***

- Вы можете отправиться в Маарденай. Я разрешаю, - сказал Его Высочество.

Лидия, стоявшая рядом с супругом, невинным и одновременно невероятно чувственным жестом прижалась к его плечу — на тренировочной площадке дворца было довольно ветрено. Я чувствовала запах дыма и темный, земляной аромат багровых роз, и считала это добрым знаком для нас. Когда мы вернемся с триумфом, то обязательно прогуляемся с Камео в том зимнем саду, где растут эти цветы.

- Верю, что вам будет сопутствовать удача, - сказала Лидия. Мне определенно нравился ее низкий, бархатный голос. - Пусть пребудет с вами благословение Мудрости.

Это пожелание означает — не убивайте без нужды? 

Аларик улыбнулся, обнимая супругу сильнее. Они оба выглядели… очень довольными. Нам с Камео было известно, что Его Высочество и Ее Высочество были в Храме после того, как мы покинули его (жрец увидел их, возвращающихся с территории комплекса), и наверняка этот визит прошел прекрасно. Что же, могу только позавидовать.

Итак, у нас был план покоев правителя веров. Насколько мне было известно от брата, его нарисовала первая из гильдии ювелиров — в свое время она частенько бывала у своей любовницы, которая неплохо ориентировалась в доме Дара, и даже, кажется жила там. Естественно, все семь отобранных воинов изучили этот план так хорошо, что он отпечатался на внутренней стороне их век, но… ведь неизвестно, какие ловушки могут таиться в покоях правителя.

И где, кстати говоря, эти воины?

Ашер?

Брат быстро взглянул на меня и пожал плечами. Его тоже волновал этот вопрос.

Следует заметить, что драконы, например, питают страсть к внешним эффектам. Итилири это не нужно. Главное — результат, а все остальное лишь частности.

- Хочу уточнить кое-что, - Аларик обвел нас взглядом, прищурившись. - Подозреваю, вы были уверены, что в вылазке будут принимать участие воины итилири. Но я подумал — зачем неоправданный риск? Камень заберет тот, для кого любые ловушки не будут препятствием. А воины, которые станут следить, чтобы ваше, Камео и Кейтлин, веселье не прервали раньше времени, это ушедшие. В сочетании с чарами вампиров вероятность, что их заметят, ничтожно мала.

Глаза принца стали еще темнее — хотя я не думала, что цвет темнее существует в принципе.

- Приступаем.

***

Ашер удивлен, Камео же просто горит каким-то злым восторгом. Ссешес, молчаливый и серьезный, берет моего брата за руку, склоняется к нему и шепчет несколько слов. Успокаивает.

А я начинаю понимать, почему Ашер сказал когда-то, что принц итилири — жестокий и коварный ублюдок. И Ссешес ничего не возразил на это, особо подчеркнул брат.