Зеркала

«Мартин Хайнц жил жизнью необыкновенной. Он просыпался, когда электронные часы, стоящие на тумбе у изголовья кровати, показывали без четверти восемь утра. Целовал жену, с которой был в браке вот уже пятнадцать лет, отчего она просыпалась лишь самую малость, оставаясь где-то на перепутье между сном и явью. Надевал на себя спортивную одежду и выходил на улицу для того, чтобы совершить пробежку - своего рода ритуал - вокруг квартала, в котором располагался его дом.

Он здоровался с фрекен Браун - одинокой женщиной родом из Швеции, которая жила в соседнем доме, когда пробегал первый километр. Происходило это практически на постоянной основе. Не заметив улыбку фрекен Браун, сидящей на лавочке около дома, Мартин мог испытать легкое чувство дискомфорта.

Глядя на то, как лучи утреннего солнца сочатся сквозь кроны деревьев, он думал о планах на день: о работе, в которую вкладывался по полной программе; о детях, с которыми по вечерам он смотрел телевизор или же играл в развивающие игры вроде Монополии. Он думал о Мэри - своей жене, которую любил все так же крепко, как и пятнадцать лет назад. Его все это устраивало, и тем он очень сильно отличался от всех, кто его окружал.

«Отчего мир стал таким безумным? - спрашивал он сам себя. - Но мир ли? Может, только лишь люди стали безумны в бесконечной погоне за удовольствиями? Ведь когда-то все было иначе. Теперь же нет ничего критичного в самых гадких проявлениях людской похоти. Понятие нормы - всего лишь понятие, и оно может сдвигаться вслед за тенденциями. Но неужели мою жизнь кто-то называет ненормальной? Да брось, Мартин... Ты и без того прекрасно знаешь, что все за твоей спиной шушукаются, пока ты думаешь о будущем своих детей. Прожигая время в барах, ведя неразборчивую половую жизнь, они все принимают как должное; ты же для них - как бельмо на глазу. Хорошо было бы, если б всем им стало вдруг наплевать на тебя. Ты бы ответил им тем же. Человек-Человек ответил бы им тем же...»

Работал Мартин Хайнц инженером в крупном автомобильном концерне. У него был свой кабинет, в котором он трудился над новыми техническими решениями для автомобилей эконом-класса. Работа не столь увлекательная, но полезная для общества потребления и, кроме того, хорошо оплачиваемая. Но Мартин не только из меркантильных интересов обучался инженерному делу в университете. Ему нравилось то, чем он занимался, и тем достаточно разительно отличался от большинства коллег, которые считали минуты до конца рабочего дня, дабы, покинув душный офис, предаться забвению в просмотрах реалити-шоу или в баталиях компьютерных онлайн-игр.

У Мартина был друг по фамилии Шмидт. Добрый малый, с которым Хайнц был знаком со школьных лет. Шмидт к своим тридцати семи годам пережил два неудачных брака, раздел имущества и детей, а также алкоголизм, из-за которого даже вынужден был лечь в реабилитационную клинику. К слову, неурядицы в личной жизни не помешали ему добиться определенных успехов в карьерном плане. Работал он в самом известном рекламном агентстве Берлина и мог продать любой товар любому человеку. Важный винтик рабочего механизма во времена всепоглощающих продаж ради продаж. Акула бизнеса.

- Скажи мне, приятель, - обратился как-то Шмидт к Мартину. - Что ты нашел в такой своей жизни? Неужели тебе не хочется стать как все? Ну, то есть, жить нормальной жизнью? Ты ведь... счастлив, черт возьми. Счастье делает тебя слишком улыбчивым и не слишком стремительным по жизни. Мягким. Может быть, пора что-то менять?

Мартин Хайнц усмехнулся в ответ.

- Знаешь, я же, конечно, задумывался над этим не раз. Но я живу так, как могу жить. И в этом весь смысл.

- Человек-Человек, - протянул Шмидт. - Ни зверь, ни насекомое. Кто же ты на самом деле? Порой мне кажется, что я совершенно не знаю тебя...»

 

Свое второе имя Мартин получил после некоторых событий, которые имели место годом ранее. Тогда он просто помог незнакомому человеку на улице - остановил грабителя, вовремя выставив ногу в сторону, тем самым удачно сделав подножку. Нарушитель правопорядка споткнулся и вмялся носом в твердый асфальт, после чего еще несколько минут валялся без сознания. К тому времени подоспел полицейский и поблагодарил Мартина за проделанную работу, но предупредил, что подобными делами занимается полиция, и что рядовому гражданину не стоит вмешиваться во все это. Выслушав служителя порядка, Мартин побрел дальше, совершенно забыв, куда направлялся и зачем.

Слух о новом герое быстро разлетелся по городу. Были те, кто поддерживал Мартина, но нашлись и противники такого рода «геройства». Так, действия Хайнца признали «нарушающими чувства верующих», ведь раз грабеж был совершен, на то была Воля Господня. Нелогичность данного умозаключения никого ровным счетом не волновала. Прецедент имел место, и жаркие дискуссии разгорелись на телевидении и в Интернете.

Следующим случаем, который лишь завершил новый виток в жизни Мартина, было появление Рихтера - преступника, который придерживался учений Будды, рассматривая их с определенного ракурса, не столь понятного другим буддистам. Его задело то, что кто-то из общества пошел против системы и вступился за незнакомого человека посреди белого дня. Могло нарушиться прекрасное равновесие, где на одной чаше весов было абсолютное безразличие людей в отношении друг друга, а на другой - вытекающая из этого безнаказанность некоторых поступков.

Рихтер вбивал свое учение в людей самыми агрессивными методами. Он убивал, и никто не мог остановить его. Полиция не могла приблизиться к нему ни на шаг. Но Человеку-человеку не нужно было пробовать приближаться к Рихтеру. Рихтер сам захотел приблизиться к нему...»