Страница 92 из 113
- Нинедетт представили подданным в качестве моей нареченной. Отец ждал нашей свадьбы. Чересчур часто я разочаровывал его, по крайней мере, исполнить это желание в моих интересах. Королевской власти должно упрочаться наследниками.
- Ты говоришь, словно по писаному. Кого ты повторяешь? Ты уехал так неожиданно, не попрощавшись, а возвратился совсем чужим! Признайся, старый змей Альхаг зачаровал тебя?
- Напротив, мне кажется, будто развеялись чары, которые опутывали меня годами. Я точно спал прежде, а теперь воспрянул ото сна.
- Есть от чего воспрянуть - ты вскоре станешь королем. Но как же я, Ари? Что будет со мной?
Лукреций шагнул ко мне. Я поспешно отступил. Мне не хотелось давать опрометчивых обещаний, но и вызывать подозрения молчанием было опасно. Я знал принца недостаточно, чтобы судить о его сердечных пристрастиях, а уж об их отношениях с красавчиком маркизом мог предполагать исключительно со слов Орли. Однако откровения маркиза казались ненадежной опорой, ведь люди часто склонны выдавать желаемое за действительное.
Со стен и потолка за моими колебаниями бесстрастно наблюдали ангельские лики. Их строгая отрешенная красота придала мне красноречия. Я приложил палец к губам и взглядом указал наверх.
– Ты ждешь, что под взорами этих безупречных сущностей я отрекусь от принятого обета? Я обещал жениться на принцессе и сдержу слово. Довольно уже того, что каждую ночь отец становится у меня в изголовье и молит Создателя простить мои грехи. Быть может, после свадьбы он перестанет являться мне во снах!
Не желая длить этот разговор, в котором преуспевал едва ли вернее слепца, блуждающего по лабиринту, я поспешил спастись бегством. Торопливо шел я по лестницам и коридорам. Гвардейцы, стоявшие в карауле, салютовали мне, я рассеянно кивал в ответ. Я не знал, куда направляюсь. Я все еще не осознал себя полноправным хозяином дворца, и потому не чувствовал себя в безопасности в его стенах. Под влиянием минутного порыва я вызвал камердинера, приказал ему найти смену одежды попроще.
- Хочу знать, чем живут мои подданные, - ответил я на недоумевающий взгляд, - а для этого лучше выглядеть обычным горожанином.
Вдвоем мы вышли из дворца и окунулись в переплетения узких улочек, где при первой же возможности я улизнул от своего провожатого. Неузнанный, миновал я пару кварталов, затем через просвет между домами спустился к набережной, где долго слушал, как плещутся темные воды Гарды. На поверхности покачивались желтые и красные листья, отчего река походила на чешую гигантского змея, то вздымавшуюся, то опадавшую в такт дыханию. От воды тянуло тиной, прелью, гниющей древесиной и рыбой, но этим простым запахам я доверял куда больше мускуса с амброй. Вечерело. Сумерки накатывались медленно, окуная мир в синеву, и тем ярче разгорались красноватые отблески в оконцах домов. Над черепичными крышами в еще светлом небе восходила одинокая звезда.
Мне хотелось бы уподобиться мудрецам и написать, как наблюдая за рекой, я размышлял о превратностях человеческих судеб, столь же зависящих от капризов мироздания, сколь увлекаемые рекою предметы зависят от прихотей течения. Но я был слишком молод, чтобы думать о подобных вещах. Я просто-напросто стоял у воды, дышал в такт плеску волн, смотрел на опавшую листву, на дома, на влажно мерцающую восходящую звезду и чувствовал, как напряжение отпускает меня, уступая место покою и умиротворенности.
По дороге обратно на одной из улочек меня вдруг охватило знакомое чувство раздвоенности. Наитие подсказывало, что в нескольких шагах впереди некто ждет встречи со мной. Я был уверен в этом настолько, что, не опасаясь вызывать насмешки редких прохожих, стянул плащ и обмотал им левую руку, собираясь использовать ее вместо щита. Правой я нащупал рукоять сабли.
Когда мне навстречу выскочил вооруженный человек, я был готов. Защищая плечо и бок, я подставил под удар нижнюю часть сабли, и удерживая клинок нападавшего, поменял ее положение, что позволило мне поднять саблю для атаки. Не давая противнику опомниться, я принялся теснить его яростными и частными выпадами: сталь звенела о сталь, кровь стучала в висках, подхваченный гулким эхо стук каблуков дробился о мостовую. Преимущество мое не продлилось долго. Нападавший перехватил инициативу и сам перешел в наступление. Острие меча вылетело снизу, метя мне в горло. Отразить такую атаку было сложно, но благодаря способности читать мысли, я успел предвосхитить ее и отскочил назад. Следующий удар я принял на клинок, уводя меч противника вправо. Пока он готовился к новой атаке, я опередил его, обращая защиту в нападение. Он вновь принужден был отступить.
Мне противостоял настоящий мастер меча, но под влиянием моего странного наития все знания, какими он располагал, принадлежали также и мне, что уравнивало нас. Едва он пытался перехватить инициативу, как я угадывал его намерение прежде, чем оно звучало на языке холодной стали. Наступая я всегда был готов вернуться к обороне – исключительно затем, чтобы спустя некоторое время вновь верховодить в поединке и проделывать это снова и снова.