Страница 93 из 113
Исподволь прокравшись в мысли противника, я принудил его замедлить движения. В образовавшуюся затем брешь я нацелил свое в грудь нападавшему, и когда тот вознамерился оттолкнуть клинок, резко выкрутил руку в запястье. С мечом такая уловка была бы обречена на провал, но более легкая сабля позволила мне исполнить задуманное. Я увлек ее вниз, описывая полукруг, и с огромной силой уже снизу ударил по мечу. Меч вылетел из руки моего противника, звеня и грохоча пронесся по камням, и замер у ближайшей стены. Пока он проделывал этот путь, я не терял времени даром: острие моей сабли уткнулось в горло незнакомца.
- Кто вы? – требовательно спросил я, будто имя этого человека могло что-то прояснить.
Тот охотно отвечал:
- Лорд Валентайн, мастер защиты, к вашим услугам. По совместительству – наставник его высочества принца Ариовиста.
- Мой наставник, - поправил я, уже понимая, что допустил непростительную оплошность.
Он возразил:
- О нет, хотя следует отдать вам должное – вы схожи с его высочеством словно две латные рукавицы! Но вот сам я, полагаю, за последний год не мог перемениться настолько, чтобы мой ученик позабыл меня. Кто вы, мне неведомо, однако бесспорно наличие у вас незаурядного таланта, пробуждения коего тщетно ждал я от его высочества несколько лет кряду.
При этих словах рука моя дернулась, и по шее мастера защиты потекла струйка крови. Он не смутился ничуть.
- Не беспокойтесь, - заверил меня Валентайн, будто не я, а он щекотал мне горло отточенной сталью. – Я не разоблачу вашей тайны. Я глубоко преклоняюсь перед одаренностью, какую вы явили в нашем маленьком споре.
О какой одаренности он твердит? Не мог же он догадаться о моей способности раздваиваться во время поединка? Или он намекает на мастерство владения клинком? Я видел в бою Ариовиста, и если по мнению этого человека мне удалось переплюнуть принца… что ж, мне приятна его лесть! Эти мысли промелькнули в моей голове в долю секунды, поскольку лорд Валентайн продолжал:
- Касаемо вашей личины, признаюсь, у меня зародились определенные сомнения. Будучи человеком любознательным, мне захотелось увериться в своей догадке или признать ее несостоятельность. Можно до неузнаваемости загримировать лицо или изменить голос, можно подделать подпись так, что она сделается неотличима от оригинала, но манера сражаться – часть души, от нее отречься нельзя, как не отрекаются от своего естества.
Я стоял в замешательстве, не решаясь нанести последний удар. За мгновения, которые благодаря своему странному наитию я был единым целым с мастером защиты, я успел уловить отголоски его чувств. В голове его царил сумбур, да и мне некогда было отвлекаться на сантименты. Однако непохоже было, чтобы лорд Валентайн испытывал ко мне ненависть или злобу. Пожалуй, любопытство и впрямь самое верное определение, хотя любопытством чувства его не исчерпывались. Мне нужно было на что-то решиться. Не мог же я стоять до наступления ночи, прижимая клинок к шее этого человека! Вокруг нас уже начали собираться зеваки.
- Лорд Валентайн, у меня к вам последний вопрос. Не случись у меня этого самого таланта, вы бы меня убили?
- О, несомненно. Все-таки недаром долгие годы я слыл одним из лучших наемников королевства, - лучезарно улыбнулся тот, накрепко убеждая меня в своем безумии.
Я опустил саблю. Я не убивал безумцев, ведь они – опора мирозданию.
XXV. Традиции
- Вот и вы, ваше высочество. А мы ищем повсюду, беспокоимся.
Браго кудахтал, точно взволнованная квочка. Образ этот настолько не взялся с грозным нравом воина, что я, не удержавшись, прыснул в кулак. Жест не прошел незамеченным.
- Ужели простудились?! Дурное обыкновение ваше бродить, где глаза глядят!
- Да я не вспомню, когда простужался последний раз.
Браго хлопнул себя по лбу:
- Все забываю о вашей живучести. Гляжу, как вы расхаживаете по дворцу разряженный в парчу и бархат, важный, точно павлин, и кажется, будто последнего года как не бывало. Будто и горы, и къертаны с их арлом, и Мантикор навеяны доброй кружкой браги. Будто бы живы их величество Максимилиан, а из этих дверей выйдет сейчас лейб-маг собственной персоной.
Вторя речам воина, двери, которые мы проходили, со скрипом растворились. Свет лампы в руках у Браго выхватил сумеречные покои с мрачно горбатившейся по углам мебелью. На миг блестящий паркет перечеркнула косая тень, дохнуло сквозняком. Язычок пламени в лампе забился, заметался, точно желая вырваться из своего стеклянного узилища и в испуге унестись прочь.
Браго резко осекся:
- Имейте ввиду, до недавних пор даже дуновение легкого ветерка укладывало вас в постель. Хоть покашливайте иногда правдоподобья ради…