Страница 77 из 79
Дуся теперь работала на заводе, кассиром. Считала она ловко, не ошибалась. Иосифа Артистка впервые увидела через окошечко кассы. Точнее, не самого Иосифа, а его руки с длинными, необыкновенно красивыми смуглыми пальцами. Дусе стало интересно, как выглядит обладатель таких рук, и она выглянула из окошечка. И утонула в чёрных глазах.
Потом Артистка признавалась, что сама напросилась к Иосифу на первое свидание. Она была не глупа и объективно оценивала собственные возможности. Она – хорошенькая, но он – красавец. Она – вдова с ребёнком, без образования, умом не блещет. Он – моложе на год, не женат, подающий надежды инженер. Другая бы смутилась и отступила, но не Артистка. После первого же свидания Иосиф был обречен.
Поженились в мае сорок первого. Полгода счастья – четыре месяца до свадьбы и два – до того дня, когда прозвучал из репродуктора голос Молотова: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу…»
Дуся, провожая Иосифа, знала, что никогда уже его не увидит. В первый раз она не плакала. Только сомневалась: говорить ли Иосифу о ребёнке. Вдруг – ошибка? Стоит ли волновать мужа своими ничем пока еще не подтвержденными подозрениями. Так и промолчала. Потом до конца жизни казнила себя за то, что погибший в августе Иосиф так и не узнал о сыне…
А родился Мишка «под немцами». Из инженерского дома Дусю с Васькой немцы выселили еще в октябре сорок первого. Она жила с сёстрами (отца похоронили в первый месяц войны) и братьями в родовом гнезде – двух домишках на окраине города. Там и родила своего третьего сына. Молока у Артистки не было, поэтому «кормящими мамами» стали все родственники, кто мог раздобыть хоть каплю молока в оккупированном городе. Как ни странно, младенец выжил, рос быстро, кричал громко. Очень скоро стало очевидно, что Мишка – вылитый Иосиф. По городу уже ходили евреи с нашитыми на одежду звёздами, и Артистке все казалось, что кто-то донесёт про Иосифа, что немецкие солдаты или офицеры разглядят в младенческом личике запретные черты…
Впрочем, переживания - переживаниями, а детей надо кормить. И Артистка устроилась туда, где проблему пропитания решалась проще всего – в офицерскую столовую. Сёстры и братья ругались, что пошла на службу к немцам, а с неё – как с гуся вода. Всегда весёлая, трудолюбивая, быстро освоившая основы немецкого, снисходительная к небольшим вольностям повара-немца, умеющая необидно, но жёстко установить границы дозволенного, она стала ценной работницей. И главной кормилицей большой семьи – у врагов и своровать не стыдно. Голодных ртов в доме прибавилось – Александра и Анна спасли из рук немцев двух мужиков, выдав их за своих мужей. Чем занимались мужики в оккупированном городе, почему расспрашивали о количестве офицеров, кормящихся в столовой, Дуся предпочитала не задумываться…
Наконец, город освободили. Была радость, но была и усталость. И похоронка на Иосифа, которая почти не удивила Дусю. Сёстры твердили о детях, о том, что нужно посвятить себя им. Саша сама так жила – всё ради Веры. Но Дуся знала, что не может так. Не может и не хочет жить одна, не желает быть «и лошадью, и быком», хочет быть бабой при мужике.
Это случилось как в кино или в сказке. Дуся шла по улице и вдруг услышала, как кто-то из солдат крикнул: «Иосиф!» Она повернулась и увидела знакомую шапку волос и высокую стройную фигуру. И тоже закричала: «Иосиф! Иосиф!» Он повернулся и удивленно посмотрел близорукими карими глазами. Национальность, имя, фигура и волосы – на этом общее кончалось, начинались различия. Иосиф второй был журналистом. Некрасивый, немного занудный, мнительный. Но ответственный, обязательный, честный. Надёжный, одним словом. Чего еще желать одинокой Артистке с двумя пацанами?
Расписались через месяц. К Дусиным мальчишкам Иосиф относился по-разному: слабоумного Ваську терпел, никогда не обижал, но явно испытывал облегчение, когда тот гостил у тёток. А вот Мишку полюбил, как родного, и даже переписал на свою фамилию. Впрочем, любить-то особо, в отличие от Иосифа первого, новый муж Артистки особо не умел никого, кроме себя. В жене его сначала привлекли яркость, броскость, то что лет через пятьдесят станут называть «харизмой». А потом оказалось, что бонусом к харизме идут хозяйственность, умение наладить дом, кулинарные таланты. А еще жена родила ему дочь – угловатую некрасивую Киру, про которую каждый твердил – «вылитый отец».
Жили нескучно. Артистами в этом дуэте были оба. Иосиф любил, чтобы за ним ухаживали, любил ощущать себя «центром вселенной». Дуся к запросам мужа относилась с беспощадным сарказмом, могла высмеять его мнимые болезни, что вызывало у Иосифа приступ смешного гнева. Бурно ругались, потом не менее бурно мирились. Вместе обожали дочь и восхищались её школьными успехами, терпели закидоны Мишки, выросшего хулиганом и бездельником. Васька всегда был в стороне – сначала учился в школе-интернате для умственно отсталых, потом Дуся успешно, с её точки зрения, женила его на забитой деревенской девчонке.
В тот день Артистка с утра чувствовала некую маяту в душе. Мишка дома не ночевал, с ним это теперь частенько случалось. Иосиф с утра уехал в редакцию, Кира убежала в школу – выпускной класс, экзамены на носу. Дусе хотелось с кем-то поговорить, да с кем? Александра и другая сестра, Катя, живут с семьями своих детей в других городах, с Анной Артистка недавно поссорилась, Валечка на работе, братья не поймут ничего. Дуся вдруг вспомнила об отце. Как хорошо было бы сейчас прибежать к нему, уткнуться в пахнущую хозяйственным мылом рубаху. Он бы понял её, пожалел.