Страница 74 из 79
В детстве и юности её никто не называл Анной. Нюся, Нюська, Нюсенька – так окликали быстроногую девчонку мать, отец, многочисленные братья и сестры. Большое семейство жило в собственном доме на окраине городка Ногайска, на берегу реки Обиточная. Отец плотничал, мать вела хозяйство, в котором были и коровы, и свиньи, и куры, и большой огород. Сыновья помогали отцу, дочки – матери.
Нюся – девчоночка невидная, ростом не удалась, лицо чистое, с небольшими, но смышлеными серыми глазами. И волосы тоже серенькие, как у мышонка. Если чем и выделялась Нюся, так это выражением лица, счастливо-удивленным, точно случилась с ней какая-то удача. «Что сияешь? Рубль нашла?» - подсмеивались, бывало, над сестрой задиры-братья. Нюся не отвечала, лишь улыбалась светло и незлобиво. И только младшей, любимой сестре Христе попыталась как-то объяснить, чему радуется:
- Глянь, Христя, глянь, какой сегодня закат! Словно Бог нам всю красоту подарить хочет! Как же тут не радоваться?
Но приземленная Христя не поняла:
- Да закат, как закат! Мы с тобой сегодня весь день в огороде спину ломали, а ты и там сияла, блаженная! Ты что, и тогда закат видела?
- Нет, тогда не закат. Тогда солнце так ласково грело, и птица пела в небе. И урожай какой в огороде, как не порадоваться!
Хоть и подсмеивались над Нюсей, но любили её за доброту и ласковость. Когда подросла, начали к ней свататься. Но Нюся замуж не спешила. А отец с матерью её не неволили. Так и досиделась в девках до двадцати двух лет, когда у двух младших сестер уже свои дети появились. В то лето к священнику их прихода, отцу Александру, приехал сын, семинарист Константин. На высокого стройного блондина заглядывались многие местные девушки на выданье, а выбрал он – Нюсю. И с тех пор стала она зваться Анна.
До самого страшного дня, до смерти Костиной, ловила Анна удивленные и завистливые взгляды, слышала за спиной шёпот: «Что он в ней нашёл?» Однажды не выдержала, задала сама тот же вопрос мужу. Костя положил ей на голову большую ласковую руку, улыбнулся, обласкал взглядом голубых глаз и ответил: «Что ж тут удивляться? Я благодать нашел! Ты – Анна, это и значит – благодать…»
К тому времени Константин был уже рукоположен, Анна, значит, стала матушкой. И матерью – в первый год нового, двадцатого века, родила дочь Марию, в 1903-м – Ефросинью, в 1905-м – Александра, в 1909-м – Анастасию, в а 1911-м – последнего, Алексея. И чудом было, что все выжили, ни одного ребенка не унесли болезни. Мария, Александр и Анастасия пошли в отца и ростом, и чертами лица, а Фрося и Алёша – в мать.
Матушку Анну прихожане считали слегка блаженной. Приход отцу Константину достался бедный, большое семейство священника еле-еле сводило концы с концами. А матушка Анна словно и не замечала жизненных тягот. Она радовалась своим детям, была по-молодому влюблена в красавца мужа, постоянная нужда её, похоже, вовсе не беспокоила. Никто не голодает, никто не замерзает, у детей нет игрушек, но есть книжки, есть дом, и огород при нем, и речка за домом, и солнце над домом…
А дети и правда не могли не радовать. Умные, веселые, дружные. Ефросинья и Алёша – тихие, Мария – побойчее, Александр – острослов, а Анастасия и язвительной быть могла. Старшие девочки ходили в гимназию, Саша учился в ремесленном.
В 1916-м случилась беда. Отец Константин раньше даже простудой не болел, а тут вдруг враз свалился – сердце. Сначала никто не придал значения болезни, кроме Анны, которая всегда обостренно переживала даже слабое недомогание близких. Но батюшке становилось все хуже и хуже, доктора только руками разводили. Через два месяца Константина не стало.
Словно солнце закатилось над Анной. Она не помнила, как умер муж, как его хоронили. Пробовала вспомнить, да не могла – лишь черноту видела непроглядную. Так, в черноте, пролетело полгода. А когда великий врач – время – сделал свое дело, оказалось, что вокруг – совсем другой мир. Мир, где идет война между братьями, между отцами и сыновьями. Мир, где вдове священника непросто жить, непросто выжить.
И опять люди дивились на Анну. Столько лет, как за каменной стеной, жила она за мужем, а осталась одна – сама стала стеной. Бралась за любую работу, лишь бы детей накормить. А когда поняла, что опасно в городе оставаться – припомнит ей власть Советов, что муж «опиум для народа» давал, собрала детей, да и уехала из города.
Впрочем, бежала Анна не на голое место. Семья переехала в Юзовку, куда еще раньше перебрались земляки из Ногайска. Там и устроились: Александр пошел на металлургический завод, Мария и Ефросинья – на швейную фабрику, младшие учились, а Анна работала уборщицей в школе.
Постепенно жизнь налаживалась, Анна снова чувствовала себя счастливой. Как всегда, радовали дети. Старший сын, Александр, работая на заводе, окончил фабрично-заводскую школу и поступил в институт, на инженера учился. Его способности к математике поражали профессоров. Женился Александр на местной девушке, и звали ту, как по заказу – Александрой. Семья у Александры – хорошая, верующая, все работящие, да и с лица она – красотка, черноглазая, темноволосая. Вот только росточком мала, даже до плеча мужу не достает. Ровно как Анна своему покойному Константину.