Благосклонность судьбы (сборник рассказов)

Лет двадцать назад это было. Я вернулась из отпуска, проведенного в далёкой стране с пряным, бархатистым, волшебным названием Бахрейн.

Впрочем, для меня Бахрейн стал тогда не другой (еще одной) страной, а другим миром, другим космосом. Жара, раскалено-белым цветом впивающаяся в каждую клетку тела днём. Ночь, мгновенно сменяющая день, дарящая относительную прохладу. Мужчины в белых галябиях, женщины в черных абайях, золотые ряды на арабском рынке, тёплая, неспособная дать свежесть голубая вода Залива, величественные стены португальских крепостей, чуднЫе памятники неодушевленным предметам. И пустыня, которая тут, на затерянных в Персидском заливе островах, казалась нестрашной и побежденной человеком. Символом этой победы был зелёный цвет – цвет газонов, цветущих кустов, финиковых пальм. Для того, чтобы вырос даже самый маленький росточек, требовалось искусственное орошение, но благодаря «нефтяным деньгам» люди превратили Бахрейн в цветущую страну.

Но бахрейнцы не считали это чудом. Чудо – это «дерево жизни», куда обязательно привозят каждого гостя. Пустыня, жара, и раскидистое древнее (четыреста лет!) высокое (почти десять метров) дерево, которое растет тут вопреки всем законам природы. Учёные спорят – чем живет? Где берёт воду? Ответа нет до сих пор, потому и чудо!

Я попыталась найти более подробную информацию о дереве, но даже его порода указана не везде – «мескитовое дерево». И опять – загадка! Если верить энциклопедиям, мескитовые деревья родом из Южной Америки. Как оно попало в Персидский залив четыреста лет назад?

…Я вернулась из далёкого Бахрейна в сентябрьскую Москву начала девяностых. Египет, Эмираты, Гоа и Мальдивы еще были для всех «терра инкогнито». Друзья-сослуживцы слушали мои рассказы, как дети слушают сказки. Как живут? Что едят? Как отдыхают? Я охотно делилась впечатлениями, поглядывая в окно.

За окном – изученный до деталей пейзаж. Стиснутый домами дворик, пыльный асфальт, автомобили, лоскут застиранного неба. Но постепенно возникло и всё более крепло ощущение чего-то необычного, удивительного, радостного. Я не сразу поняла, что же так удивило и восхитило мой «замыленный» знакомым видом из окна взгляд. Дерево! Самое обычное дерево, тополь, нелюбимый москвичами родитель надоедливого пуха и аллергических реакций. Тополь – огромный, раскидистый, оглушительно зеленый.

Надо было провести месяц на Бахрейне, где десятиметровые финиковые пальмы были гигантами растительного мира, чтобы восхититься обыкновенным пятидесятиметровым тополем, чтобы этот банальный зелёный красавец показался вдруг таким же чудом, как зацепившееся за песок пустыни загадочное дерево жизни.

Золотой город

«…Познали смерть Свидетели Христовы,

И сплетницы-старухи, и солдаты,

И Прокуратор Рима — все прошли.

Там, где когда-то возвышалась арка,

Где море билось, где чернел утес,

Их выпили в вине, вдохнули с пылью жаркой

И с запахом бессмертных роз.

Ржавеет золото и истлевает сталь,

Крошится мрамор — к смерти все готово.

Всего прочнее на земле печаль

И долговечней — царственное слово»

Анна Ахматова

Давным-давно, когда я училась в школе, меня завораживали слова «Золотая Орда». Мелодия их – древняя, могучая, грозная. Где, в каком месте Земли была эта Орда – я тогда не задумывалась. Спросил бы кто, наверное, ответила – где-то в Азии.

Школьные годы остались в далеком прошлом, наступил век Интернета, и я узнала, что столица Золотой Орды – город Сарай-Бату находилась не в Монголии, не в казахских степях, а вполне себе в Европе, в Астраханской области. И появилась мечта – добраться до того, что осталось от Золотого города. И вот мы – в Астрахани. Знойный август, нам рассказывают страшилки о жаре в  пустыне, но разве можно отказаться от мечты?

С утра небо покрыто легкими перистыми облачками,  пока не жарко, дует ветерок. Мы направляемся за сто двадцать километров  от Астрахани в поселок Селитренный.  Сначала у дороги - достаточно много зелени, небольшие населенные пункты,  многочисленные речки -  притоки Волги и ерики — её рукава. Веселят названия: реки Болда и Кривая Болда, Бузан, Рыча, ерики Болтайка, Бобёр, Большой и Малый Кал, Широкий Есаул, Кривой Бузан. Проносимся мимо озерков, где лениво охотятся на лягушек десятки белых, серых и черных цапель. На наш автобус поглядывают чудные желтые коровы, лохматые темнокоричневые овцы, веселые белые козы.

Но постепенно пейзаж меняется, мы попадаем в полупустыню. Здесь практически нет населенных пунктов, но издалека видны мусульманские кладбища, встречаются на дороге тушки сбитых машинами зайцев и других неопознанных зверьков. Часа через два мы добираемся до убогого вида поселения Селитренный, тут нам предстоит «взять на борт» археолога. Выходим из автобуса и чувствуем, что попали в раскаленную печку, где дует из сопла горячий ветер с песком. «Взяв на борт» археолога, отправляемся дальше.

Впрочем, от Селитренного ехать до столицы Золотой Орды – всего ничего. Метров через 500 за поселком, неподалеку от соляного озера, на холме стоит памятный знак, свидетельствующий, что это место раскопок бывшей столицы Золотой Орды, охраняется государством. Пейзаж – космический. Песочно-золотые пологие холмы, внизу – озеро, белое, поблескивает на солнце. Сразу, даже издали, понятно, что в таком озере – не освежишься.