Страница 52 из 79
Но, как ни странно, казавшаяся такой рациональной и сухой, девушка была неисправимой мечтательницей с богатым воображением. Лариса часто оставалась одна и полюбила одиночество. В эти часы и минуты она переносилась в другой век – чаще всего в восемнадцатый или девятнадцатый, в другую страну – чаще всего во Францию или Италию. Исчезала Лара и появлялась Виолетта. Смелая, дерзкая Виолетта, участница смертельно опасных и невероятно романтичных происшествий, которые заканчивались… ну, конечно, счастливой встречей с отважным, умным, добрым, смелым, мужественно-красивым…
Виолетта мчалась на огромном черном коне, попадала в плен к корсарам, переодевшись в мужской костюм, дралась на шпагах со своим будущим возлюбленным. Эту дикую мешанину из рыцарских романов, фантастики и кинематографии объединял образ центральной героини: смелой и доброй, умной и справедливой худенькой девушки, потерявшей в раннем детстве левую руку.
Да-да, Виолетта тоже была безручкой. В самых смелых фантазиях Лара стойко держалась этой подробности, хотя ни в одной из прочитанных книг и ни в одном фильме безруких героинь она не встречала. Больные туберкулезом – попадались, встречались и ослепшие (часто в конце концов прозревающие), а вот без рук или без ног… И еще – Ларисино воображение всегда чрез тернии приводило Виолетту к встрече, иногда – к свадьбе. Но никогда – дальше. На счастливую семейную жизнь фантазии не хватало.
Подобный оригинальный характер не меньше, чем потеря руки, управлял судьбой Лары. Будь она попроще, пообыкновеннее, нашелся бы какой-нибудь жалельщик, одарил бы безрукую девушку побочной лаской. Несладка жизнь матери-одиночки, но сколько здоровых женщин соглашалось на такую судьбу! Возможно, впрочем, что кто-нибудь и разглядел бы со временем душевную красоту (кажется, это так обычно называют) нашей героини и женился бы на ней. Но Лариса не хотела ни жалости, ни «урванного» у судьбы женского счастья. Могла ли она, пусть не наяву, пусть в мечтах бывшая возлюбленной созданного воображением лучшего из мужчин, подстерегать любовь обыкновенного представителя сильного пола?
Лариса никогда не ходила на танцы, ни разу не была с мужчиной в кино или в театре, ни с кем из однокурсников не заходила в отношениях дальше простого знакомства. Не появилось у неё и подруг – увлечения и интересы сверстниц она не разделяла, жалость не принимала.
В 1960-м году Лариса окончила институт и по распределению уехала в город-центр той самой области, где находилась её родная деревня. Работала Лара в экономическом отделе крупного оборонного КБ, жила в коммунальной квартире с соседями – пожилой бездетной парой. Жизнь двигалась скучно-размеренным шагом. Утро – встала – оделась – чай – полчаса пешком – работа – забежала в магазин (хлеб, колбаса, молоко) – дом – ужин – письмо матери – сон… А перед сном – все то же: Виолетта, прекрасный и опасный мир. Иногда мечтать не хотелось. Тогда бывало трудно уснуть, и Лара долго лежала, заставляя себя опуститься (или подняться?) в мир грёз. А кровь в висках упрямо выстукивала: «За что? За что? За что?». Потом еще страшнее: «Зачем? Зачем?» Зачем она живет? Мать, мама, мамочка – дежурный ответ самой себе.
Субботы и воскресенья Лариса ненавидела. Подруг и друзей у неё не было, в коллективных выездных мероприятиях, организуемых на работе, она не участвовала. Летом в выходные Лариса отправлялась за город. Устраивалась в заветном месте на берегу реки. Читала, загорала, купалась. Хулиганов Лара не боялась – однажды, когда она плавала, трое поддавших парней остановились на берегу и стали отпускать грубые шутки. Лариса отплыла подальше от берега. Тогда они надумали заняться вещами. Один весельчак нагнулся и подхватил платье. С реки Лара хорошо слышала, как захлебнулся смех парней. Она повернула к опустевшему берегу, спокойно положила на место брошенное платье, аккуратно прикрыв им протез, легла и взяла в руки книгу. Строчки плавились от слишком яркого солнца, сливались в одно слово – «Зачем?»…
Зимой Лариса ходила в кино, а когда на гастроли из недалекой столицы приезжали театры, любыми путями доставала билет на спектакль. Отпуск проводила в деревне, стараясь помочь стареющей матери.
Однажды, это было уже в шестьдесят втором, незадолго до Октябрьских праздников, в отдел вбежала толстая Таня и приглушенно выпалила: «Новенькая пришла, ведут к нам!» Разговоры о новенькой шли давно – она переводилась из другого города в связи с назначением её мужа директором небольшого опытного завода при КБ. Всех женщин новость очень интересовала – уже с месяц судили и рядили, как «директорша» поставит себя, в чем будет одета, и т.д., и т.п.
Появление новенькой волновало всех, кроме Ларисы. Поэтому на входящую в комнату женщину Лара посмотрела просто из вежливости, даже не пытаясь вспомнить, что о ней говорили. Новенькая была лет на шесть старше Ларисы, маленького роста, довольно полная, с миловидным лицом. Вера Михайловна (так звали новую сотрудницу) приветливо-смущенно поздоровалась и начала устраиваться за соседним столом. Да, надо признать, что ожидания многих не оправдались. Вера (уже на следующий день в отделе к ней стали обращаться без отчества, как и ко всем молодым сотрудникам) вовсе не собиралась как-то себя ставить. Спокойная и толковая в работе, она оказалась совершенно ненормальной матерью. Мужа-директора Вера упоминала редко, зато в первый же день сообщила сослуживицам, что у неё две дочери: Надежда четырёх лет и полуторагодовалая Любовь.