Неспящие...

Наверное, в целом мире есть только одно существо, которому я не боюсь показаться без своего навороченного панциря с многоуровневой защитой от вторжения в мой внутренний мир. Лишь с ним я могу выкладывать все начистоту, притом не нужно даже слов произносить, он и без них все понимает. Может, лошади и в самом деле телепаты? Но Стю точно знаток. Он видит мою душу насквозь. Я этому рада.

Я резко остановилась и повернулась к коню лицом, он тоже тотчас окопался. Несколько мгновений мы просто таращились друг на друга, а потом я достала из кармана еще горстку сахара и вновь угостила друга. Он бережно взял сладкое лакомство с ладони, после чего я подошла к нему и крепко-крепко обняла могучую шею, прикрывая глаза от удовольствия. Непередаваемое чувство держать в своих хрупких объятиях целую стихию! Я невольно снова схватила время за рукав, умоляя замедлить этот счастливый миг. Хорошо, что мозгов хватило в следующий же момент оборвать этот приступ зависимости. Становлюсь похожей на наркоманку, тут и к бабке ходить не надо, все и так ясно.

Астиллеро вдруг насторожился, поставив уши на затылок и издавая характерное «фыр-р-р». Я проследила за взглядом коня и сразу же поняла, куда он так внимательно смотрит. У самого подножия пологого холма, на вершине которого мы со Стю и находились, неподвижно стоял незнакомец. Высокий брюнет явно наблюдал за нашими с Астиллеро чудачествами. Боже, стыдоба-то какая! Надеюсь, он не заметил, как на мгновение остановилось время. И хотя было далековато, я оставалась в полной уверенности, что вижу этого любителя подглядывать впервые в жизни. Должно быть, папа нанял нового телохранителя взамен тем двоим, что теперь живут по соседству со мной в Бринне. Ради моей же безопасности, как утверждают родители.

Ладно, раз уж он теперь тут «работает», пусть тоже привыкает к полоумным выходкам нашего семейства, где я, несомненно, занимаю вершину рейтинга в номинации «самые причудливые безрассудства семьи Гейл». Стоп. А, может, троедурки и мне родственники? Ужас то какой. Вот, что происходит с людьми от избытка кислорода. В громадном мегаполисе, вроде Бринна, весь имеющийся там кислород можно с легкостью в пятилитровой банке уместить, а тут раздолье для легких. И воспаленного разума.

«Белки гнездо совьют!» - вспомнила я слова Шона, когда поняла, что все еще пялюсь на незнакомца-телохранителя, а он в этот момент повернулся и отправился в сторону особняка. Да такое неподдельное безразличие было в каждом его движении, что я не вынесла и даже зубами скрипнула. Мое негодование, как мне показалось, было слышно на всю долину. А я на его счет тут столько размышляла, а он вон какой черствый чурбан оказался. И чего это я так завелась, интересно? Шон все-таки прав, иногда я бываю женщиной. Вот, например, сейчас, когда мужчина отнесся ко мне с явным равнодушием. Как говорила героиня книг Стефани Майер: «Не ровня и не еда».

Стю ободряюще толкнул меня в плечо розовым носом, и мы побрели дальше. Еще немного порезвившись, мы добрались до старого дуба и улеглись под его уже заметно распустившейся кроной. Вокруг все стало так спокойно, даже жучки в траве притихли, и не копошились с деловым видом. Астиллеро беззаботно клевал носом, я лежала рядом, прислонившись спиной к его плечу. От моего любимого Стю исходило такое приятное, такое убаюкивающее тепло, что, казалось, вот-вот, еще чуть-чуть, и мои веки сонно подернутся, и я тоже смогу уснуть. Но, дудки! Конечно же, не смогу! Ладно, мне известна моя участь. Хотя бы поразмышляю в тишине.

Поразмышлять, к слову, тоже не удалось. Тут же явился Шон, а на его губах по-прежнему играла эта дурацкая улыбочка. Во всем же остальном, вынуждена признаться, он был безумно привлекателен. Разумеется, лишь до тех пор, пока рот не открыл.

- Аманда, обо мне мечтаешь?!

- Уйди, солнце загораживаешь, - я снова застегнула свой суперпанцирь на все пуговицы.

- Увиливаешь? – он звучно щелкнул пальцами. – Значит, я не так далек от истины! Неужели так трудно признаться?

- В чем? В том, что ты неизлечимо болен чувством собственного превосходства? – ехидно улыбнулась я.

- Нет. В том, что ты все еще любишь меня! – парировал он, деловито скрестив руки на груди.

- Ах, ты об этом…- я театрально закатила глаза. – Ну, ты не переживай, я ведь хорошо знаю, что мое великое чувство не имеет отклика в твоем сердце! Переживу как-нибудь.

- Кончай придуриваться, Аманда! – уже серьезнее сказал Шон, призывая меня к благоразумию.

Что ж, раз он так настаивает…

- Если ты хочешь в очередной раз услышать о том, что наши отношения давным-давно выдохлись и не возобновятся более, я, так и быть, тебе повторю: все в прошлом, Шон. А лучше давай на диктофон запишем, чтобы ты больше не смел портить мне чудесное настроение, которое, кстати сказать, в последнее время крайняя редкость для меня!

Я и сама не ожидала, что получится так грубо, но он очень долго испытывал мое терпение. Сперва поцелуй на глазах у Рика Эйдена, потом этот тошнотворный допрос. Есть же какой-то предел, в конце концов?! В общем, достал, так и запишите! Похоже, Шон и сам это понял и тотчас поспешил ретироваться.

- Спокойно, Аманда! Не заводись. С настроением у тебя и правда беда, - он протянул мне руку, улыбнулся на этот раз так искренне, что мне стало стыдно за вспышку гнева. – Пойдем, Князь Тьмы убрался восвояси. Родители ждут тебя.