Страница 66 из 69
– Она была мёртвой… Живым не по пути с тленом, – жалко пролепетал Джонни.
Эльф от души рассмеялся. Лицо бессмертного Перворожденного излучало странную смесь восхищения и умиления, как будто он только что потискал маленького славного щенка. Слова и выражение лица Клёна неприятно удивили Джонни.
Внезапно глаза Джонни страшно округлились. Он схватил Элендира за плечо, отталкивая его в сторону. Из искажённого от ужаса рта вырвалось единственное слово: «Паук!»
Гадко перебирая членистыми конечностями, на поляну вышло отвратительное создание. На человека и эльфа уставились четыре пары недвижимых маслянистых глаз. Они отнимали волю и пригвождали мертвецким страхом к земле.
Тварь быстро приближалась к ним. Но не дойдя до эльфа и человека десяти локтей, остановилась, как будто испытывая какую-то нерешительность.
Эльф весело рассмеялся.
– Дурачок, это всего лишь юлари – безобидное существо, добровольный страж Белого леса!
– Это паук! – сдавленно пропищал Джонни.
Клён посмотрел на него, как на маленького неразумного ребёнка.
– Юлари – одно из древнейших существ, которое появилось ещё в изначальной эпохе*. Это чистое, проникнутое светом, светлое создание. Юлари не причинит тебе зла.
Джонни вдруг вспомнил о Чачача – гигантской жабе, что едва не сожрала его и девушку в белом балахоне. Наверное, это гадкая людоедка тоже была рождена в «изначальной эпохе».
Видя, как Джонни с прежним ужасом продолжает взирать на многоногое существо, Перворожденный строго сказал.
– Амунсол, успокойся. Вот, смотри, я поглажу его, и он меня не укусит и не сожрёт.
Эльф издал звук, похожий на «ксс-ксс», будто подзывал кошку. Членистоногая тварь проворно засеменила к Клёну. Эльф положил руку на уродливую голову и принялся медленно гладить отвратительные белёсые волосы на макушке. Паук покорно пригнулся почти до самой земли и блаженно закурлыкал.
– Вот видишь! – повернул лицо к Джонни эльф. – Это мирное существо. Между прочим, ты обязан юлари жизнью. Если бы не его целебная слюна, бродить бы тебе неприкаянной тенью в вечных сумерках!
– Я помню липкую сеть и эти ужасные хищные глаза, – недоверчиво сказал Джонни. – Все пауки хищники. Но одни питаются мухами, а другие, как этот, чем-то покрупнее.
На лице Перворожденного появилась гримаса раздражения.
– Это человеческие пауки жрут мушек и плетут хищные сети. Юлари питаются исключительно древесным соком, а свои сети приберегают для бродяг вроде тебя, вторгающихся в запретные пределы.
– Как интересно, ещё недавно я был «спасителем», а теперь уже «бродяга», – огрызнулся Джонни. – Такая переменчивость свойственная всем эльфам или только их отдельным заносчивым представителям.
Щёки Клёна покраснели. Он резко встал и вплотную подошёл к Джонни.
– А не слишком ли ты говорлив, ч е л о в е к?! Я смотрю, после процедур Арноса ты стал выше ростом и смазлив лицом. Однако достопочтенному мастеру не удалось главного – вытравить из тебя маленького дерзкого горца. Впрочем, это не под силу никакому магу…
Эльф отступил от обескураженного Джонни. Фальшиво улыбнулся, став на миг похожим на насмешника Ясеня, и небрежно бросил:
– Ладно, повздорили и хватит, «спаситель». А мне надо идти по неотложенным делам. Сам понимаешь, дел у наследника Белого леса предостаточно!
Посвистывая весёлую мелодию, он пошёл прочь от Джонни. Эльф шёл легко и беззаботно, словно избавился от тягостной ноши.
«Ч е л о в е к»… словно и не было заверений в дружбе и братстве, исполненных благодарности взглядов и уединённых вечеров у костра. Всё рухнуло в одночасье. Ч е л о в е к…
Джонни понуро пошёл прочь от роковой поляны, поражённый и раздавленный словами друга.
На поляне остался только паук. Он ещё долго благодарно курлыкал, возбуждённый лаской эльфийского принца.
Уже у самого дома он увидел Клевера. По своему обыкновению сумрачный эльф вырос из-под земли, на этот раз прямо напротив Джонни. Он хотел обойти неожиданное препятствие. Но эльф каждый раз преграждал путь.
– Что тебе надо?! – зло воскликнул Джонни.
– Он мой! – мрачно сказал Клевер, угрожающе блеснув тёмными глазами.
Джонни увидел вздёрнутый подбородок и выражение тупого упрямства, смешанного с чувством собственного превосходства.
К щекам Джонни прильнула яростная кровь. Он резко вскинул руку и отвесил эльфу размашистую пощёчину.
Клевер упал на одно колено, потрясённо пуча глаза и прижимая ладонь к носу, из которого густо текла кровь.
– Ты… грязное животное… как ты посмел?!
– Как видишь, посмел. Можешь пожаловаться своему хозяину… слуга.
Войдя в дом, Джонни упал лицом на кровать и зарыдал.
– 7 –
Наступила зима. Колючий холод сковал деревья и землю. Солнце, словно робкий гость, чуть поднявшись над горизонтом, бросало скупые лучи на застывший лес и спешило быстрее закатиться за заиндевевшими верхушками молчаливых деревьев.
Меж белых широких стволов, по-хозяйски рыча, загулял колючий ветер. Он сдувал с веток редкий снег, ерошил перья немногих птиц, рискнувших остаться на зимовку, заставлял тоскливо жаться к норам и берлогам диких зверей. Лишь одно существо не страшилось его колючих когтей и ледяного дыхания. Оно было не то человеком, не то эльфом, не то живым, не то мёртвым. Неприкаянный призрак, безмерно одинокий и печальный, бродил по мёртвому лесу. Это был Джонни.