Страница 65 из 69
Горец пошарил взглядом по стенам, намереваясь найти выход. Внезапно он увидел полуголого юношу с испуганным видом.
Джонни сделал шаг навстречу незнакомцу. Видимо, этот несчастный тоже стал жертвой безумных опытов гадких эльфов!
tтоже шагнул вперёд, навстречу ему. Незнакомец с искренним любопытством всматривался в лицо горца.
Джонни приветственно понял руку. Незнакомец повторил его движение.
Горца осенила догадка. Он дотронулся до своего носа. Человек напротив него сделал то же самое. Это было его отражение!
Он вплотную приблизился к огромному, в человеческий рост, зеркалу. В отражении Джонни увидел незнакомого юношу с красивыми правильными чертами лица. Где эти глаза-щёлочки, плоский нос, грубые рыжие волосы и острые скулы?! Джонни потрясённо вскрикнул.
– Это я? – удивлённо протянул горец и осторожно потрогал изящный тонкий носик. В отражении симпатичный юноша в точности повторил его движения, недоверчиво блеснув прекрасными карими глазами в пол-лица.
Он опустил голову вниз. В прошлое ушли кривые ноги колесом. Его новым ножкам могла похвастать любая девчонка!
Лишь одно слегка смутило нового Джонни – полное отсутствие волос на голове. Он вспомнил, как его остригли на столе. Однако на голове уже пробивался новый ёжик волос. Новые волосы обещали быть тёмными.
Вдруг справа от него разверзлась стена. Образовался узкий сводчатый проём. Из него показался Арнос.
Перворожденный со скучающим видом оглядел горца. Небрежно поманил его пальцем к себе и шагнул обратно в чернеющий проём. Джонни поспешно последовал за магом.
Узкий проход вывел их к вечернему, обагрённому светом заходящего солнца, высокому небу, весёлому птичьему гомону, могучим белым деревьям, неспешно сбрасывающих с себя листву накануне зимы и свежему, до одурения, чистому воздуху.
Весь мир, который он знал прежде, обрёл новые удивительные свойства. Листья светились изнутри, чего он не замечал раньше. Деревья испускали лёгкий шум, похожий на дыхание. В небе, несмотря на то, что солнце ещё не зашло, блестели звёзды, яркие и неестественно большие. Необычайно обострившийся слух ловил каждое движение травинки и листика. Джонни потрясённо вдохнул воздух новой жизни!
Шевельнулся куст. Из-за него осторожно вышел Клён.
Эльф с немым восхищением оглядел своего друга. Затем мягко положил руку на его спину и повёл по узкой тропе. Обратно к домику у озера.
За всё время, что они шли, Элендир не проронил ни слова. Но Джонни ловил его восхищённые взгляды, к которым примешивался не то лёгкий испуг, не то опаска.
Когда они достигли домика, Джонни дал себя уложить на кровать. Эльф прикрыл его одеялом и ласково произнёс:
– Теперь спи, Амунсол – Заново Рождённый. Завтрашнее утро ты встретишь другим человеком.
Веки человека, который перестал быть горцем, сразу же слиплись. Но напоследок сознание попробовало усомниться в реальности прошедших событий. Ладонь ощупала красивый носик, нежную гладкую кожу и ровные крепкие зубы. Джонни довольно зевнул, изобразив на лице счастливую улыбку, и мгновенно уснул.
– 6 –
Ударили первые заморозки. Пожухла трава. Деревья сбросили с себя последние останки своих золотых одеяний. Белый лес на много месяцев погрузился в сонное безмолвие, нарушаемое лишь ветрами, шуршанием мертвых листьев и невесёлыми криками редких птиц, решившихся зимовать в царстве холода и уныния.
Джонни почти всё время проводил с Элендиром. Эльф был его единственной родной душой. Не было более близкого существа для него, чем остроухий наследник лесной твердыни. После своего чудесного превращения Джонни-Амунсол надеялся, что его связь с эльфом станет ещё крепче. Ведь теперь у него прекрасное лицо, ровные ноги и зубы – у Клёна больше нет повода стесняться своего необычного друга!
Но ожидания Джонни не оправдались. Отношения между ним и эльфом не стали крепче. Напротив – Джонни всё чаще замечал на лице Элендира рассеянность и скуку. Но когда Джонни начинал злиться или проявлять нетерпение, он всегда напоминал себе, что Клён не так давно понёс страшную потерю – гибель отца.
Однажды они шли по осеннему лесу, замершему в ожидании скорой зимы. Приятно шуршала подминаемая под ногами жухлая сухая листва. Тёплый ветер, вероятно последний раз, гулял между белыми стволами деревьев-гигантов, словно прощался со знакомыми местами перед долгой разлукой.
– Ты не в обиде на меня? – вдруг серьёзно спросил Элендир.
– За что? – тихо удивился Джонни.
Эльф неуверенно пожевал губами, окинув друга странным пронзительным взглядом.
– За то, что ты стал Амунсолом.
– Это был мой выбор, – спокойно ответил Джонни.
Видя, что эльф продолжает смотреть на него, он добавил:
– Это было сугубо моё решение. Я ни о чём не жалею.
Клёна, видимо, удовлетворил ответ. Он снова зашагал, задумчиво вглядываясь перед собой.
Они вышли к большой поляне, освещённой скупым осенним солнцем. В траве натужено застрекотал одинокий кузнечик – один из последних очевидцев прошедшего лета, стойко доживающих последние дни.
– Знаешь, я бы так не смог, – сказал эльф, щуря глаз от робкого солнечного луча.
– Ты о чём?
– О битве, когда ты сразил ту мертвячку.
– Я её не сражал… – безжизненным голосом промямлил Джонни. Перед ним встала уже начавшая меркнуть картина: тёмная кровь, культя, белое нежное лицо, сведённое судорогой удивления, и чёрная тень, блеснувшая холодом смертельного клинка.