Страница 28 из 69
– Эй, ты… – сказал заплетающимся языком Джонни, обращаясь к незнакомцу. – Ты кто?!
Говорить совершенно не хотелось, веки слипались от сытой неги, на мышцы навалилась сладкая усталость. Но он всё же должен был выяснить личность хозяина лодки.
Джонни демонстративно приставил кинжал к своему горлу, после чего вновь задал вопрос. Никакой реакции. Человек продолжал сидеть недвижимо.
– Да жив ли ты вообще, чёрт тебя возьми?! – рассерженно воскликнул Джонни, поддался сильно вперёд и концом кинжала отдёрнул с головы незнакомца тяжёлый капюшон. На миг он увидел бледное девичье лицо, обезображенное уродливыми белёсыми шрамами. Незнакомка испуганно пискнула, сощурившись от ярких солнечных лучей, и накинула капюшон обратно.
– Прости… – хрипло просипел Джонни, чувствуя, что готов провалиться сквозь землю. Он с сожалением посмотрел на разбросанную еду и вспомнил обстоятельства своего появления в лодке. Джонни почувствовал себя последней свиньёй!
– Я тебя не трону! – горячо воскликнул горец. И в качестве доказательства своих слов медленно положил кинжал острием к себе и показал две пустые ладони.
Фигура в белом сильнее закуталась в балахон.
В прибрежных кустах жизнерадостно пели птицы. Тихонько журчала река. Тёплый ветерок ласково тормошил волосы на голове. Всё кругом благоприятствовало отдыху, призывая отдаться сну. Горец быстро разомлел под тёплыми лучами солнца и убаюкивающим движением лодки. Сыто урчащий желудок требовал отдыха. Джонни протяжно зевнул, веки налились сладкой тяжестью. В этот момент его слуха достиг тонкий звон, звучащий одновременно и в голове, и в окружающем пространстве. С каждой минутой странный звук становился всё настойчивей, будто его обволакивала огромная комариная туча.
Вдруг девушка запела. С её губ сорвались низкие грудные звуки, полные трагического торжества. Так мог петь человек, прославляющий собственные похороны. Перед горцем всплыл образ Скупера – отца вождя Беркуса, чьё тело в богато убранной лодке спустили вниз по реке Шторм, когда Джонни было пять лет. Он невольно поёжился и привстал в лодке. «Комариный» звон усилился. Девушка продолжала петь. Её белый балахон был похож на погребальный саван.
– Что-то тут не так, – вслух встревожено сказал Джонни и потянулся к тонкому, искусно вырезанному веслу, которое скорее предназначалось для красоты, а не для гребли.
Он погрузил лопасть весла в воду и сделал мощный гребок против течения, намереваясь причалить к берегу. Лодка продолжила движение вперёд. «Видимо, я недооценил силу течения», – досадливо подумал горец.
Он повторил попытку, но уже с другого борта. Тщетно! Незримая сила продолжала увлекать лодку с Джонни и девушкой вперёд. Но когда-то она должна была ослабнуть… когда лодка пристанет к нужному берегу. Этот «берег» начинал пугать горца. «Теплокровный, ты снова куда-то вляпался», – снисходительно скривил рот Галериус.
Джонни встал во весь рост, раздражено бросил бесполезное весло на дно лодки и грязно выругался.
– Надо валить с лодки… – через некоторое время мрачно сказал он.
Он посмотрел на фигуру в балахоне.
– Надо валить с лодки!
Но та продолжала петь свою жуткую песню, легонько раскачиваясь на месте.
– Уходим с лодки! Тут оставаться нельзя! Впереди опасность! – почти прокричал Джонни.
Его слова не произвели никакого эффекта. Тогда он перегнулся через корзины и коробы и потянул девушку за рукав. Незнакомка дико взвизгнула, оглушив уши горца, мёртвой хваткой обхватив нос лодки.
Горец сел на место и грубо выбранил девушку:
– Тупая овца, ты нас погубишь!
Ноздри Джонни раздувались от бешенства. Он лихорадочно соображал, что ему предпринять. Первой его мыслю было спрыгнуть за борт, прихватив с собой корзинку с едой. Но чувство, называемое «совесть», не давало покинуть лодку. Ему было жаль эту увечную, несчастную калеку, которой, возможно, уготована страшная участь. Куда вынесет в конечном счёте лодку: к пещере людоеда или к домику доброй феи. В добрых фей Джонни давно не верил…
Прошло не менее часа, прежде чем горец увидел остров с высоким буро-зелёным холмиком, раскинувшимся посередине реки. «Что ж, наше путешествие подходит к концу», – мрачно подумал горец и положил на согнутые коленки кинжал. Это была уже не та иззубренная полоска металла, а добротный клинок, отточенный и отполированный за многие дни скитаний по Ирсельнорту. В его лезвии отразились два решительно сощуренных глаза.
Остров быстро приближался. От него веяло смертью и чёрным отчаянием. Это было худое место.
Вдруг девушка встала во весь рост, сильно поддалась вперёд и горячо забормотала непонятную молитву.
– Сядь, дура… – процедил сквозь зубы Джонни. В горце закипало раздражение.
– Сядь, тупая сука! Безмозглая ослица, я заклинаю тебя – сядь на место!
В глазах Джонни заплясали разноцветные круги. Он встал, грубо одёрнул девушку и три раза наотмашь ударил её по лицу. Несчастная ошеломлённо охнула. На белом балахоне показались красные пятна крови. Горец бросил девушку к своим ногам и перешёл на нос. Побитая незнакомка, тихо всхлипывая, свернулась калачиком на корме.
– Так-то лучше, – ледяным голосом удовлетворённо промолвил Джонни. Мрачно нахмурившись, он стал всматриваться в приближающуюся сушу.
Когда до острова осталось не больше двухста локтей, он увидел истинную природу буро-зелёного холмика. Это была гигантская жаба… Огромная земноводная тварь, терпеливо дожидающаяся своего обеда на крохотном клочке суши! Её карие блюдца глаз бессмысленно таращились на лодку, сосредоточенное лицо Джонни, реку, кусты, качающийся на ветру камыши. Она жила здесь давно. Так давно, что была даже старше этой реки, и помнила небо, в котором не было места Солнцу и Луне. На Джонни смотрела вечность в своём первозданном, первобытном виде. Грубое создание начала времён. Кусок бессмертной плоти, в котором не успел родиться разум, но успели взойти зёрна основных инстинктов. Монстр был намерен утолить голод.