Страница 25 из 69
Вдруг что-то коротко звякнуло. Джонни осторожно пошарил рукой вокруг себя. Ладонь приятно обжёг холод знакомого металла. Это был его кинжал!
Горец приободрился. Кинжал, пусть затупленный, какое-никакое оружие. Ему есть с чем будет встретить «чупаща», если тот вздумает вернуться!
Он возобновил поиски выхода. Но как горец не старался, все его усилия закончились ничем. Наконец, он остановился и обессилено повалился на живот. Зловонная тюрьма не желала выпускать своего узника!
– За что… – обречённо прохрипел Джонни, вспоминая кораблекрушение, встречу с Миокой, голодные скитания и, как венец страданий, – гадкую пещеру, из которой не было выхода. Он не понимал, почему все эти беды выпали на его голову. Много ли людей он обидел в жизни?! Часто ли богохульствовал и не чтил предков?! Предавался страшным порокам?! Нет, нет, нет и ещё раз нет! Он всего лишь своевольный заморыш, посмевший пуститься на поиски любимой. «И да… брось эту затею с поиском Проклятой. Живому не по пути с тленом», – вспомнились слова Галериуса… В глазах горца выступили злые горькие слёзы. Чёрное беспросветное отчаяние целиком овладело его сознанием…
Он попытался вспомнить всё то немногое хорошее, что было в его жизни. Могучий «Грифон», чьим матросом он имел честь быть. Будоражащие истории Эйнара. О, как он скучал по доброму старику! Ярольд… жестокий и грубый, но такой справедливый и мужественный. Солёный, тёплый ветер, нежно убаюкивающий Джонни на ночной вахте. Горец явственно почувствовал его на своей щеке. Но это был всего лишь сквозняк… Сквозняк?! Горец напрягся. Страх и отчаяние мгновенно отступили перед новым чувством. Из беспроглядной черноты проступил луч надежды!
Холодный язычок вновь лизнул щёку. Джонни решительно пополз в ту сторону, откуда подул сквозняк. Однако быстро уткнулся в преграду. Но это была не монолитная стена, а какая-то грязная, гниющая куча.
Он напряг все свои силы и пополз вверх, стараясь не думать, что так сочно хлюпает под ним. Вкарабкавшись на вершину, он дал себе немного отдохнуть. Джонни намеревался сползти вниз на противоположную сторону кучи. Но вместо этого лишь жалко скатился вниз.
Он оказался в другом рукаве пещеры. Здесь запах трупа уступал гадкой вони гниющего тряпья и древней пыли. Однако сквозняк тут обрёл силу маленького свежего ветерка, придавая силы измученному горцу.
Он прополз ещё добрых двадцать локтей и увидел первое подобие света! Тьма и смерть неохотно разжимали свои челюсти.
Вскоре он дополз до бокового ответвления, из которого ярко бил свет и тянуло свежей прохладой. Джонни зажмурился и нырнул в спасительный проход. Нервная, но счастливая улыбка озарила его лицо!
Он медленно открыл веки, давая глазам привыкнуть к свету. На другом конце прохода виднелся густо покрытый крупной росой чахлый куст. Слышались сумасшедшие трели ранних птах и задорное журчание ручья. Тянуло прохладной, здоровой свежестью занимающегося утра. Темница осталась ни с чем!
Единственным препятствием оставался скелет в мерцающем колдовской зеленью панцире. Мёртвый страж притулился спиной к каменной стене. Его сложенные руки с обгрызенными пальцами лежали на коленях, как у примерного ученика. Череп с чуть отвисшей челюстью смотрел в сторону выхода. Мертвец не первый год встречал тут утро.
Горцу хватило сил встать на четвереньки и решительно двинуться навстречу птицам, прохладе родников и пробуждающемуся солнцу.
Достигнув сидящего мертвеца, он остановился. Панцирь скелета неожиданно заиграл удивительными, манящими красками. Джонни не мог не прикоснуться к нему. Под пальцами он ощутил жар и холод одновременно. «Какой удивительный металл!» – мысленно воскликнул горец, любовно поглаживая гладкую, притягательную поверхность доспеха мертвеца. Он припомнил рассказ Эйнара о чешуе Айгринда. Не остатки ли вероломного графа он видел перед собой?! Но в истории старого моряка не было место тому восторгу и восхищению, которое он испытывал, глядя и трогая этот удивительный предмет.
«Ты мой… ты принадлежишь мне. Владей мной, а я буду владеть тобой. Твоим сердцем и душой…» – вкрадчиво прошептал в голове ласковый, соблазнительный голос. Потянуло сладким опрелым гнильём. Это говорила сама пещера.
Джонни терзали вожделение и страх. Он прикусил губу, помотал головой, пытаясь стряхнуть с себя гибельное наваждение. Соблазн отступил, и он поспешил к выходу.
Ярко полыхнули первые лучи. Солнце неудержимо росло на горизонте. Горец остановился и напоследок бросил взгляд на пещеру. Скелет укоризненно ухмыльнулся, с искренним сожалением всматриваясь в удаляющуюся фигуру человека.
«Джонни, куда же ты? Мы ещё даже не начали веселиться. Оставайся с нами. Тут всем весело!» – сладко прошептала пещера. Луч солнца коснулся удивительного доспеха, отчего он полыхнул дьявольскими цветами. Мертвец на миг ожил. Его ощеренный рот разразился гомерическим хохотом. Джонни поспешил поскорее убраться из этого проклятого места!
Страх долго гнал его прочь от пещеры. Он смог остановиться только у берега крохотного пруда. Ещё добрых два часа ему понадобилось, чтобы прийти в себя и стряхнуть гадкие щупальца ужаса.
Он разделся догола и тщательно вымылся, смывая с себя тошнотворный запах мертвечины и липкие осклизлые пятна, покрывавшие всё тело. Это помогло слабо. Ногти, волосы, руки – всё источало гадкий запах тлена! Тогда Джонни нарвал несколько букетов пахучей травы, что в изобилии росла по краям пруда. Содрал с грубых стеблей листья и зонтики с мелкими цветочками. Растёр их в руках и принялся яростно натирать этой смесью своё тело. Затем вновь зашёл в воду. После чего повторил процедуру с натиранием и снова выкупался. То же самое горец сделал и со своей одеждой.