Страница 24 из 69
Внезапно он остановился как вкопанный. Лес резко закончился, и перед ним раскинулась ровная, как стол, равнина, вдоль которой пролегла широкая, хорошо утоптанная дорога – настоящий тракт! Он невольно присвистнул от удивления. Опасливо оглянувшись по сторонам, Джонни встал на середину дорогу.
– Действительно, дорога… – удивлённо протянул горец и несколько раз притопнул ногой, чтобы убедиться в её реальности. Утрамбованная тысячами ног серая, твёрдая поверхность ответила глухим звуком.
«Если я пойду по дороге, то обязательно столкнусь с людьми или селением. Но как они встретят меня: поделятся куском хлеба, или вздёрнут на ближайшем суку?!» С минуту горец нерешительно жевал губы, не зная, что ему предпринять. Потом резко повернулся к лесу и скрылся под его пологом.
Весь оставшийся день он шёл вдоль тракта, скрываясь под зелёным пологом. Справа от него была густая чаща, а слева – серое полотно дороги.
Довольно быстро Джонни увидел первых людей. Это были семь крепких мужчин в широких соломенных шляпах, гнавших стадо мулов по дороге. Обычные мирные пастухи. Но он не нашёл в себе смелости, чтобы выйти к ним навстречу. Позднее Джонни не единожды пожалел об этой слабости…
Ещё примерно через час на дороге появились несколько повозок, на чьих козлах сидели смуглые люди со странными шапками. В них они были похожи на людей с замотанными на головах полотенцами. По обеим сторонам их сопровождала дюжина всадников в блестящих остроконечных шлемах. Седоки переговаривались между собой злыми гортанными голосами, часто указывая на лес, где схоронился Джонни.
«Видимо, боятся разбойников, – догадался горец. – Что ж, им есть кого опасаться…» Он хищно улыбнулся и посильнее сжал кинжал, который ещё ни разу не выпустил из руки.
Когда солнце уже клонилось к закату, окрестность наполнилась тяжёлым топотом, лязгом металла и глухой руганью. По дороге шло настоящее войско! Примерно две сотни воинов тремя неровными шеренгами вытянулись по тракту, как железная змея. Над хмурыми, недовольными лицами на высоком древке трепетало знамя с изображением солнца.
– Равнинники… – зло прошипел Джонни, сильнее вжимаясь в широкий ствол дерева.
Рать быстро прошла по дороге, и вскоре скрылось из виду, оставив после себя облако поднятой пыли.
Поздним вечером солнце обагрилось закатными огнями, спеша покинуть небосклон. Горец решил, что пора устраиваться на ночлег. День был сложным и богатым на события. Ноги гудели, требуя отдыха. Желудок настойчиво взывал к еде.
Он перекусил остатками хлеба, съев всё до единой крошки. Хотелось пить. Но горец решил, что будет опрометчиво искать воду в вечерних сумерках. Поэтому просто лёг спать.
События последних часов бредили сознание и не давали уснуть. Горец вытащил из сумки карту. Было уже темно. Поэтому он ничего не увидел.
«Ирсельнорт… Ирсельнорт… А Мэг в Айвондиле…» – тревожно подумал горец. Странное дело, но название этого чёртова острова вызвало куда больше эмоций, чем имя той, ради которой он пустился в опасное путешествие.
– Мэг… – тихо произнёс Джонни.
Но сокровенное имя не вызвало совсем никаких чувств. Любовные переживания истёрлись, как надписи на карте. Его обуяла паническая тревога.
– Мэг! – отчаянно крикнул горец. Но ему не ответило даже эхо.
В сильном волнении Джонни вскочил на ноги и, ломая ветки кустов и сучья, выскочил к дороге.
Безлюдный тракт встретил его молчаливой почтительностью, приглашая выйти из кроны деревьев и встать на его ровную приятную поверхность.
– Мэг… – прошептал горец и сделал шаг к дороге.
В это время возник шум рассекающего воздух предмета. Джонни инстинктивно пригнул голову, но было уже поздно…
Горец очнулся. В ноздри густо ударила удушающая вонь гниющего мяса и смерти. Было темно. Жутко раскалывалась голова. «Я в желудке Миоки!» – пронеслась чудовищная мысль в голове.
Он медленно ощупал себя: ноги, руки, грудь, голова – всё было на месте. Только затылок лип к руке. Он был мокрым от крови.
Джонни попытался вспомнить недавние события: дорога, свист какого-то предмета, резкая боль, ноги, волочащиеся по густой траве. И чья-то сильная рука, тащившая его за шиворот.
Он сделал попытку встать. Но голову накрыл такой приступ боли, что он вновь повалился на спину, судорожно открыв рот, как выброшенная на берег рыба.
Внезапно что-то большое и шумное косолапо загромыхало недалеко от горца. Некто или нечто медленно приблизилось к горцу. Вонь многократно усилилась. Запах стал настолько густым, что у Джонни заслезились глаза.
Какое-то время ничего не происходило. Слышалось лишь возбуждённое, отрывистое сопение, словно у существа был заложен нос. Затем ужасный незнакомец коснулся горца. Джонни почувствовал, как его бёдра мягко и почти нежно ощупывает пара грубых рук. Он понял, что вот-вот сойдёт с ума…
– Худо-худо… мало мясца! Худо-худо, Чакмей, худо… – басовито запричитало существо и отстранилось от Джонни. Страшный незнакомец удалился так же шумно, как и пришёл. Вскоре его совсем не стало слышно.
Горец зажал рот дрожащей ладонью, чтобы не закричать от ужаса. Тело намертво сковал страх, мозг пульсировал от беззвучного крика. Джонни отказывался понимать, почему всё это происходит с ним!
Мало-помалу он взял себя в руки. Мысли пришли в подобие порядка. Его единственным желанием было бежать из этого страшного места без оглядки.
Он попытался встать. К горлу немедленно подкатила дурнота, в глазах заплясали красные мушки. Его страшно вырвало. Но Джонни всё же сумел удержаться на четвереньках. Он не упал, как в прошлый раз. Это уже было достижение!