Страница 60 из 92
Всё твердили ей, что надо принять себя и поверить в себя. Сейчас у неё не оставалось такой роскоши, как сомнения и недоверие. Жизнь Киана висела на волоске, и, несмотря на живительную силу из котла богов, Сага должна была сделать что–то, чтобы укрепить тонкую ниточку, удерживающую Киана.
Она отбросила в сторону все шкуры, оставляя его полностью открытым теплому жару очага, тянущемуся к лежанке. Осторожно, запрещая себе закрывать глаза, принялась снимать повязку. Если она ошибается, то обратной дороги не будет.
Под последним слоем ткани уродливо бугрились края рваной раны. Тело Киана было распорото как ненужный мешок, и Сага подавила приступ дурноты. Она не может потерять его, ни в коем случае.
Что произошло тогда, когда она смогла залечить свою пробитую голову?
Сага лихорадочно вспоминала тот момент, когда она ползла к ручью, почти теряя сознание от боли. Что же она тогда сделала?
Ничего. Это произошло само, так же естественно, как обычный вдох воздуха в легкие. Кажется, она просто на мгновение была сама собой – пускай даже это произошло непроизвольно, но она просто сняла замки со своей собственной клетки и стала Сагой без преград и страхов.
Осторожно опустив трясущиеся пальцы прямо на края раны, Сага вздохнула и зажмурилась. Она заставила себя увидеть Киана – живым и здоровым, как тогда, когда они остановились на привал в святилище Палу. Это воспоминание выплыло само, и Сага велела себе не краснеть при мысли о том, что произошло тогда. Более того, она отдала бы всё за то, чтобы Киан вновь смотрел на неё, и его глаза становились похожими на грозовое небо.
Воспоминание неожиданно изменилось. Из двухмерной картинки перед мысленным взглядом Саги оно внезапно затрепетало, как листва на ветру. Всё, что казалось изображением, стало приобретать формы, объем и краски. Сага словно ощущала порыв ветра, бьющий прямо в лицо и треплющий волосы. Она продолжала держать глаза закрытыми и концентрировалась лишь на том, чтобы воспоминание оставалось четким. Киан находился рядом с ней, лежа на полу святилища, его глаза были закрыты, и ровное дыхание говорило о том, что мужчина спит.
Призрачная Сага видела его и себя со стороны, втянутая в воспоминание, и стены святилища Палу мерцали янтарным светом.
Вот Киан открыл глаза, обнаруживая своё притворство. Он не спал, позволяя разглядывать себя, и теперь смотрел прямо на Сагу – на одну, нереальную, и другую, смотрящую на него её глазами.
– Ты нужен мне, – пробормотала Сага, борясь с клубящимися потоками воздуха, которые становились всё сильнее и словно стремились вытолкнуть её вверх, к границе воспоминания и яви. Она вложила в эти слова всю силу, какую только могла собрать, чтобы раненный Киан стал таким же, каким был в этом воспоминании – целым и невредимым. Вот тот момент, когда глаза Киана начали менять цвет – с безупречного серого на грозовой. Ещё секунда, и он поцелует её.
Ветер ударил в лицо Саге с такой силой, что чуть не опрокинул её на пол. Огонь в очаге взмыл вверх, облизывая самые крайние камни его свода, а затем опал вниз. Когда Сага открыла глаза, каждая клеточка её тела словно была залита свинцом. Опустив руки, она уставилась на рану Киана, чтобы обнаружить как на её месте красуется ровный след спаявшихся в розовый шрам краев рассеченной кожи.
Сил радоваться или ужасаться у Саги больше не было. Ощущая страшную слабость в ногах, руках и вообще везде, она подползла ближе к скамье и обхватила обеими руками ровно дышащего Киана.
– Безмозглый упрямец, – пробормотала Сага, всхлипнув, – ты просто древний придурок, который считает, что раз он когда–то был первым солдатом, то явно стал бессмертным. Ты обещал, что вернешься, а в итоге чуть не умер.
– Я не мог бы бросить невыносимую ведьму, – голос Киана раздавался негромко, но Сага подскочила как ужаленная, – я же говорил, что тебе нет смысла даже и мечтать об этом.
Он лежал, по–прежнему не открывая глаз, однако теперь его тело не горело, а лицо медленно теряло болезненность.
– Вот, выпей, – Сага подтащила увесистую глиняную кружку с отваром к постели и осторожно приподняла голову Киана. Он слабо улыбнулся:
– При всех твоих недостатках ты явно хорошая сиделка.
Сага ухмыльнулась, вытерев рукавом слезы.
– Не мечтай, что я и впредь буду сидеть с тобой всякий раз, когда ты решишь отправиться умирать.
Вместо ответа Киан ухватил её за руку и заставил наклониться к себе. Он молчал, глядя Саге в лицо, и, казалось, что–то хотел сказать. Сомнение и неуверенность – непривычные для него эмоции, сменялись одно другим, и Сага затаила дыхание.
– Ты сводишь меня с ума, женщина. Сперва ты была для меня просто подарком богов, которые решили позволить мне вернуться домой, – голос Киана становился глуше, словно ему было достаточно сложно говорить, – но потом я понял, что ты – не только шанс на свободу. Я хочу, чтобы ты была всегда со мной – здесь и там, дома.
При первых его словах Сага решила, что вот–вот разучится дышать. Она жадно вслушивалась в них, боясь пропустить хоть единый звук, слог. Казалось, весь мир вокруг остановился, позволяя ей с головой окунуться в невероятное ощущение волшебства, звучащее голосом Киана.
Затем она словно упала вниз, с огромной высоты. То, что только что произнёс Киан, разбило вдребезги предыдущее очарование его признания. Лишь на какую–то секунду Сага вообразила, что всё это вот – правда, и сразу оказалось, что она была наивной желторотой дурой.