Дети радиопомех

- Здесь, недалеко. Переходим Ново-Вокзальную. Он идёт так, будто помнит, где забыл свою любимую игрушку.

- Пусть он будет осторожен.

- Если бы я знал, где у него спрятана включающая осторожность кнопка - я бы её нажал, - буркнул Игорь. Почувствовав, как язык вздрагивает и немеет под весёлой капелью яда с клыков, прибавил как можно мягче: - Ещё, Ленка, я очень хотел бы знать, где у него кнопка возврата домой. Больше всего на свете я хочу быть сейчас рядом с тобой.

Остерегаться, впрочем, было нечего. Ни одной машины не следовало по проезжей части. Если бы на улице было чуть темнее, во всех окнах горел бы свет. Прямо как в новогоднюю ночь.

Игорь рассказал о паломничестве на последний этаж, о другом ребёнке на крыше дома напротив. Нет, друг друга они с Кириллом, кажется, не видели. Они видели только одно – небесную крышку, которой, как кастрюлю, накрыло бетонный стакан нынче утром.

- Держи меня в курсе, - сказала Лена. Помедлив, сказала: - Я тут смотрю телевизор. В кои-то веки прямое включение. Говорят, «врачи работают над решением проблемы», но никто пока не делает никаких заявлений. Сказали – «держите детей при себе, сохраняйте спокойствие и оставайтесь дома». Я так понимаю, все поликлиники и больницы в осаде со вчерашнего дня. Просили не занимать линии скорой помощи по «всем известной проблеме». Оставили телефоны для трудоспособного населения, не отягощённого детьми. Можешь себе представить, для них мы уже чем-то отягощены! Они так говорят, будто у нас перерезаны сухожилия на ногах, или будто наши дети - что-то вроде колодки на шее.

- Правительство есть правительство. Они пытаются хоть что-то придумать. Для чего всё это?

Ленка вздохнула и процитировала:

- Ввиду чрезвычайной ситуации... могут потребоваться рабочие руки и полезные навыки... Вождение там, навыки первой помощи, и прочее.

Игорь фыркнул.

- Они нас стеной собираются огородить, что ли?

- Игорь, это же по всему миру. Ты сам сказал. А сейчас подтвердили. Мне кажется, - голос её упал до шёпота, - это из-за всех этих самоубийств. Как в войну: тела будут грузить на машины и увозить. Часть по лабораториям, чтобы вскрыть и изучать всех этих несчастных детей, а остальные просто свалят в какую-нибудь яму... например, в карьере за городом, и засыпят землёй. О! Да! Показывали «Пусть говорят», и там один депутат сказал, что мы все жертвы вируса генетической модификации.

- Это просто ради смеха, - пробурчал Игорь. - Народ нужно развеселить, вот они и выпускают всяких клоунов.

- Совсем не смешно, - сказала Ленка. Повторила, перед тем, как Игорь сбросил звонок: - Держи меня в курсе.

Они прошли ещё два квартала вдоль шоссе, свернули налево и углубились во дворы. По правую руку был хлебопекарный комбинат, за кирпичной оградой с декоративными башенками что-то стучало и шумело; иногда в небо взмывала струя пара, которую ветер тут же рвал на части. Там кипела работа. Людям нужно что-то есть. Кирилл шёл вдоль забора, не оборачиваясь. Миновал автозаправку (закрытую), пустую автобусную остановку. Дальше будет парк, названный в честь первого человека в космосе, с прямыми, как стрелы, аллеями. Мимо пронеслась иномарка - так быстро, что Игорь даже не успел заметить, какой она модели. Вдруг вспомнился любитель хурмы, подросток, которого пришлось так некрасиво отправить в нокаут.

Спелая, пусть и слегка подмороженная, хурма навела на мысли о еде. Здесь был небольшой рыночек, но прилавки оказались закрыты. У татар и таджиков, которые наводнили современные базары, как блохи, всегда много ребятишек. Без их назойливых воплей мир как будто опустел. Игорь решил быстренько пройти по рядам - вдруг найдётся кто-то, у кого жажда заработать пересилит материнские инстинкты? Как только он сделал шаг, из вагончика для охраны выбрался матёрый детина в чёрной куртке, уставился злобными глазками на Игоря.

- Как дела? - спросил Игорь. - Не найдётся чего пожевать? За деньги, конечно.

- Твой? - спросил детина, кивнув на удаляющегося Кирилла. Отсюда казалось, что с мальчиком всё в порядке: он бредёт, захваченный внезапной мечтой, неким чудесным образом, что часто посещали его раньше. Игорю впервые захотелось узнать, что это за мысли.

- Мой.

- Не подпускай его ко мне. Не люблю бредущих. Не посмотрю, что ребёнок был, разнесу башку, и точка.

Игорю подумалось, что он уже слышал сегодня это слово. «Бредущий»...

- Если бы я был ему авторитетом, я бы предупредил. Но если честно, мы с тобой ему нафиг не сдались.

Детина отступил на шаг, не отрывая колючих глаз от Игоря, запустил руку в проём вагончика, и на свет божий появилось нечто восхитительное - обёрнутая тестом сосиска, присыпанная пронзительно-оранжевой морковкой. В животе у Игоря затрепетало. Отчасти оттого, что вместо неё могла быть винтовка - почему бы и нет? Кто этих чокнутых охранников знает. Отчасти, конечно, от голода.

- Пятьсот.

- Пятьсот? Да я дешевле сам её рожу.

Детина усмехнулся.

- Вперёд и с песней. Только учти, в супермаркет ты забежать не успеешь - выродка своего потеряешь. Вряд ли ты взял с собой наручники, чтобы к столбу его пристигнуть. И потом – «Пятёрочка» сегодня не работает. Я проверял.