Страница 117 из 124
Она часто изрекала что-нибудь подобное, хотя всегда принимала решение сама, несмотря на то, что оно брало корни в чистом упрямстве.
Проблема состояла в том, что Игорь, прежде аморфный и равнодушный штормам, что сотрясали их семейную гавань, сейчас отчаянно хотел найти какой-то выход, но не мог ничего придумать. Итак, они здесь, в Улье. На кладбище, где разлагается великий разум. Одни из первых действующих лиц, но скоро появятся остальные. Какой спектакль они разыграют вместе? Вряд ли добрую комедию или трогательную сказку.
Запах гари усилился.
Увидев, как впереди зашевелились тени, Игорь дёрнул Ленку в сторону примеченной ранее беседки, заставил пригнуться.
- Больно, - прошептала она.
- Кто-то идёт.
Выглядывая из укрытия, они видели большую человеческую фигуру, которая перемещалась между белеющими в темноте статуями. Ленкино воображение рисовало огромную бороду, иссечённое шрамами злое лицо, рот, обагрённый кровью, которую людоед пил прямо из сонных артерий, заедая кусками человеческого мяса. Неосознанно она прижала ко рту обе ладони и едва не закричала, когда Игорь вдруг вскочил и замахал руками.
- Боря!
Фигура повернулась в их сторону, в руках щёлкнула зажигалка, подсветив грустное одышливое лицо с двойным подбородком. Никакой бороды. Ну конечно, это Боря.
Объятья его были всё так же широки и теплы. Игорь захрипел, оттолкнул здоровяка, и тот принялся извиняться, смущённо потирая запястья. Потом он повернулся к Ленке и ласково тронул её за локоть.
- Рад видеть вас обоих. Пташки донесли мне, что сталось с нашей родиной. И со всеми этими несчастными, кого пришлось оставить дома… Отец Василий плакал. Мы все плакали.
- Где он? – спросила Лена. Огонёк теплоты, что запульсировал было в её глазах, погас.
Боря поднял палец. На правой его руке была изумрудно-зелёная женская перчатка невероятного размера. Левая облачена в рабочую рукавицу.
- С минуты на минуту прибудут посланцы дьяволовы. Чуете? Они собираются по ту сторону Стара-Загоры, во дворах пятиэтажек. Жгут костры. Идёмте.
Подсвечивая себе дорогу зажигалкой, Боря провёл их мимо хозяйственных построек, почти к самому колесу обозрения, которое нависало над ними на фоне покрытого облаками неба торжественным языческим символом. Концентрация застывших, замерших детей здесь была просто космическая.
- Во всём млечном пути нет столько звёзд, - оглядываясь, сказала Ленка.
Некоторые держались за руки, организовав таким образом подобие лабиринта, тропинки которого и секретные закутки осваивали молчаливые рождественцы, которые потеряно куда-то брели или тихо молились, стоя на коленях прямо в снегу. Отец Василий произносил проповедь. Услышав его голос, Игорь вспомнил ночи в супермаркете и почувствовал стыд, но какой-то закостенелый, усталый.
- «Научитесь у Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем», - говорит нам Христос. Он также сказал: - «Я живу на высоте и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных». Такова и наша судьба – молчать, когда другие кричат. Слушать, когда другие не слышат. Я рад, что вы все со мной. И даже если помнить, что каждый из нас, нося в сердце Иисуса, не бывает одинок ни единого мгновения своей жизни, одному, без дружбы, что спаяла воедино наши души, мне было бы тяжело. Вы не ушли от меня, даже узнав, что меня отстранили от служения. Каждая религия требует реформ в зависимости от вызовов времени, и вера, если она чиста и искренна, какой, я вижу это воочию, лучитесь все вы, должна быть превыше всех и всяческих догм. Так будем же верить, что встретимся на той стороне, обнимемся и возрадуемся… эй, кто это там?
Отец Василий легко спрыгнул с трансформаторной будки, с которой вещал, и, подойдя к Ленке и Игорю, заключил их в объятья.
- Я много думал о вас. Был уверен, что вы спаслись, не смотря ни на что. Возблагодарим же Господа!
Глаза святого отца были затуманены. У Игоря мелькнула мысль, что он, возможно, пьян или под наркотиком, но потом он отказался от этой мысли. Отец Василий одурманен, всё верно, но такому, как он, не нужны опиаты и вещества.
- Что ж, не знаю, молился ли ты за нас, или нет, но никакого божественного вмешательства в наши судьбы я не почувствовал. – сказал Игорь. В ботинки его набился снег, но он не потрудился нагнуться, чтобы вытряхнуть его. Глядя в лицо святого отца, он отчаянно желал от него услышать, что у него есть план действий. Что они с женой пришли сюда не зря. Почувствовав, как к горлу подкатил ком, он сказал: - Марат погиб, отвлекая от нас внимание орды.
Ленка ахнула и прижала ладони ко рту.
- Там, у дверей храма, шумели и кричали. И рычали собаки. Я думала…