Дети радиопомех

Она не сказала больше ничего, а слёзы, что выступили в уголках глаз, превратились в ледяные бусины. Все молчали.

- Ребята говорили, он был поражён грехом упрямства. Молодость, - отец Василий поднял глаза. – Радости, которые она с собой приносит, становятся подчас тяжёлым испытанием. Вряд ли он был бы с нами сейчас, даже если бы спасся… но его поступок ставит его выше нас всех. Эта жертва зарядила его в пушку и отправила прямиком на небеса. Если благодаря этому вы двое здесь, значит, в этом есть божественный промысел.

Вдруг остро почувствовав колебания отца Василия, Игорь задался вопросом: когда это он успел стать таким восприимчивым? Где тот рубеж, перейдя который, Гошик-дубовая-шкура превратился в Игоря Савельева, всепонимающего?

- Но ты сомневаешься, нужны ли здесь мы, - озвучил он свои мысли.

Отец Василий поколебался, но решил говорить начистоту.

- Ты — человек другой вселенной. Но твоя жена... она носит слышащего. Да, она должна быть здесь.

- Слышащие больше не слышат, - вмешалась Ленка.

- О, нет, - оживившись, священник принялся вышагивать взад-вперёд. Он ласково касался то одного ребёнка, то другого, гладил их по щекам и голове, хлопал по плечам. - Конечно, они слышат! Голос всё так же звучит в них, может, куда громче, чем раньше! Они просто решили уйти из этого мира. Попытать счастья в другом, быть может, более интактном к круговороту горестей и боли.

- И ты веришь, что он существует? - спросила Лена, затаив дыхание.

Отец Василий сделал в воздухе рукой широкий жест.

- Они верят. Они знают, потому что куда ближе к нему. А значит, верю и я.

- Какой у вас план? - спросил Игорь.

- Не знаю, можно ли назвать это планом, - улыбнулся священник.

Он собирался продолжить, но в этот момент кто-то закричал:

- Они идут!

- А вот и римляне, и во главе их Понтий Пилат, - пробормотал отец Василий.

Далеко среди деревьев возникла широкая цепь огней. Они быстро приближались, и Игорь вдруг понял, что это не фонари. Это живое пламя, зародыши будущих пожаров.

- Будем драться? - спросил он. - Хорошо бы у вас было оружие. И ещё неплохо будет подыскать убежище, чтобы спрятать женщин. Бункер под колесом обозрения будет в самый раз.

- Гош, они не собираются ни с кем сражаться, - Ленка повернула к нему лицо. Губы на фоне его бледности казались алым цветком.

Игорь с немым вопросом на лице повернулся к отцу Василию. Тот развёл руками.

- Если слышащие решили уйти, мы никак не сможем их защитить. И конечно, не пойдём против их воли. Но мы останемся до конца, и погибнув, обретём шанс уйти в лучший мир.

- Это безумие, - сказал Игорь. Он обвёл глазами людей, которые поворачивались к ним, слыша, о чём говорит святой отец. Ольга, Боря, Валерий Акимович, женщины-близняшки с одинаково забранными в хвост волосами, которые были так добры к Ленке... на лицах не было ни удивления, ни ужаса. Они, конечно, знали, чем всё закончится.

- Это не безумие, - уголки губ отца Василия опустились. - Это зовётся верой.

- Моя вера другая, - Игорь почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он возвысил голос, сообразив, что к святому отцу обращаться бесполезно. - Вера в то, что всё ещё можно исправить. Что не всё, что сломалось, нужно выбросить на помойку. Знаете, я... в прошлой жизни я был веломехаником. И иной раз я делал конфетку из безнадёжного барахла. Эй, не отворачивайтесь! Я серьёзные вещи говорю, конечно, не так гладко, как этот ваш святоша, но, по крайней мере, хотя бы подумайте над тем, что я сказал!

- Прости, - отец Василий покачал головой. Он больше не смотрел в глаза Игорю; казалось, он теперь просто физически не способен поднять взгляд. - Теперь я знаю, зачем всевышний послал нам тебя. Ты будешь нас искушать, но мы должны быть стойкими...

Игорь с досадой пнул снежную кучу. В какой-то момент почувствовав, что Ленки нет рядом, он увидел её неуклюже плывущей среди белых неподвижных фигур. Рождественцы, мимо которых она проходила, падали на колени и принимались сбивчиво бормотать молитвы. Не обращая на них внимания, она гладила по головам детей и заглядывала в их лица. Кирилл. Вот, кого она ищет.

Савельев мгновенно понял, что происходит. Они нашли себе живое знамя и прямо сейчас торжественно водружают его на стяг. Одного отца Василия и его проповедей недостаточно. Должно быть что-то ещё.

- Лена? - крикнул он. - Нет, вы её не получите! Верните мне жену!

Он рванулся, но почувствовал на плечах сильные руки. Приходилось признать, среди этих полоумных фанатиков были крепкие ребята. Игорь врезал одному локтем под рёбра, однако тот даже не почесался: одежда смягчила удар. После чего ощутил, что не способен двигаться.

Ленку, напротив, никто не держал. Услышав шум, она повернулась, и губы изогнулись в улыбке. Она поспешила к нему, рябыми руками, на которых остались следы летнего загара, сняла с него чужие руки — так легко, будто стряхивала репьи.

- Глупый. Конечно, я с тобой. И всегда буду. Разве мы не выяснили это сегодня утром? Простите, святой отец, что не оправдаю ваших надежд. Я никогда не могла назвать себя хорошей девочкой.