Страница 104 из 124
А может, это и был ответ? Все ли мысли и навязчивые идеи, что крутятся в голове, идут изнутри? Готов ли он поручиться? «Может, все мы пьём из одного озера», - подумал Комаров, когда его под руки поволокли прочь. Сева, держащийся за распухшее лицо, шёл следом, и по тому, как наливались кровью его глаза, Комаров понял, что его не ждёт ничего хорошего.
Селёдка мог пристрелить его за ближайшим углом, как собаку, и никто бы на него не донёс. Откровенно говоря, Женя ожидал, что он так сделает. Но тот, прописав несколько ударов по почкам, каждый из которых вызывал в животе болезненный спазм, приказал бросить его в багажник уазика и везти к комдиву.
Севе не терпелось вернуться к своим непосредственным обязанностям. Ему не хотелось возиться с чокнутыми и блаженными, тратить на них время, которое он мог провести, надирая задницу сверхразуму, который по какой-то причине дефектен настолько, что не даёт сдачи.
- По закону военного времени, я могу тебя расстрелять, сержант, - полковник смерил Комарова тяжёлым взглядом. – Неповиновение приказам в текущих реалиях – вещь серьёзная.
- Знали бы вы, от скольких командиров я слышал в точности такие слова, - хрипло сказал Женька. Сильная боль мешала думать. – Каждый раз всё кончалось гауптвахтой или нарядами. Если сегодня всё пойдёт не по сценарию, это будет уже не так скучно.
- Знаю, - полковник со скрипом потёр лоб, – всё я про тебя знаю. Я поднял твоё досье. Думал, что хотя бы день-то ты продержишься, а потом я сплавлю тебя куда подальше… в Зубчаниновке настоящая война, там всегда требуется мясо. Скажи-ка, зачем ты это сделал, солдат?
- Если вам всё доложили, у вас, наверное, уже сформировалось своё мнение о том, что там происходило, - сказал Женька. Руки ему освободили, но оружие отобрали. У комдива на видном месте, прямо под правой рукой, лежал пистолет. – Родители собирались убить своего сына, а ваши псы даже не думали вмешиваться. Сейчас мальчишка, наверное, уже мёртв.
- Мальчишка… - полковник воззрился на Женю с досадой и раздражением. В глазах у него не было и следа той боли, что видел Комаров сегодня утром. – Мы их так не называем. Никто не называет их больше мальчишками и девчонками. Наверное, ты просто хотел нас позлить. Учти, со мной такое не проходит. Я могу испортить тебе жизнь, боец, раз и навсегда. Они бродящие, безмозглые, никчёмные оболочки. Запомни это слово, и впредь употребляй только его.
- Они меня спасли, - возразил Женька. Удивительно, но он чувствовал себя совершенно спокойным. – Там, в плену, у меня получилось установить с ними контакт. Только благодаря этой… связи я и сохранил на плечах голову.
Полковник вскочил и прошёлся вокруг стола. Потом навис над Женей.
- Измена, - тяжело сказал он, будто пробуя слово на вкус. – Этого я никак не могу оставить, боец.
Хрустнув пальцами, продолжил.
- Судя по тому, что я о тебе узнал и что я сейчас вижу, ты не сумасшедший. Пусть и себе на уме. Поэтому лучше заткнись, солдат. Сомнения могут разрушить любое дело. Если то, что ты можешь мне рассказать, заставит меня действовать наперекор приказам и выбирать между долгом и сердцем, оставь это при себе.
Женя открыл рот и закрыл его, не придумав, что сказать. Полковник, как-то разом постаревший, отвернулся и отошёл к окну.
- Ночь проведёшь на гауптвахте. Завтра я похлопочу о твоём переводе. Надеюсь, мы разговариваем в последний раз.
Женя и не думал спорить. Этот пожилой, опытный вояка доступно изложил свою точку зрения. Он собрался встать и тихо выйти из комнаты, как вдруг рация на столе ожила и начала плеваться словами:
- Всем-всем-всем! На связи подразделение «Телеграф». Код - красный. На нас совершено нападение. На стороне противника численный перевес. Оборона прорвана, есть раненые и погибшие. Требуется поддержка.
- Вот оно, - полковник бросился к столу, швырнув в сторону примерзшего к стулу Комарова злобный взгляд. – Началось. Что теперь скажешь, сержант? Будешь защищать детишек – я отдам тебя под суд, а председателем сделаю парня, которого ты ударил.
Рация, тем временем, выдавала всё новые и новые подробности.
- Мы подверглись массированному обстрелу со стороны жилых домов по улице Советской Армии. Два патруля не выходят на связь. По данным блокпоста «Север», большая автоколонна движется по Московскому шоссе. Численность противника там – около сорока человек на семи машинах. Имеется спецтехника…
- Обстрелу? – полковник вдавил кнопку связи. – Техника? Это не бредущие?
- Кто говорит? – переполошились в эфире. – Назовитесь!
Но полковник не ответил. Он опустился в кресло, сцепил на животе руки. Зубочистка, что вдруг появилась в его зубах, гуляла из одного уголка рта в другой.
- Началось, - сказал Женя. – Вы опоздали. Те люди сумасшедшие, и таковыми их сделал страх перед неизвестным. Страх и насилие - вот что вы приняли, как установку к действию. Ну как, довольны? Сегодня мы все увидим, к чему это может привести.
- Свободен, сержант, - буркнул комдив. – Передай остальным – пятнадцать минут на общий сбор, потом отправляемся.