Синестезия

- Видел я одного из них. Такой высокий, тощий и глаза странные.

У меня пересохло во рту.

- Где?

- Приходил он как-то к нам домой, дня три назад, просил позвать Витю. Это был не Миша, я запомнил, как он выглядит. А этот другой, еще один дружок. Видно, что молодой парнишка, но очень странный. Хотя одежда на нем была куда лучше того, в чем обычно ходят молодые люди.

Описание точно подходило под Дамира. Но неужели он приходил сюда? То есть, он знает моего отца. А отец знает Дамира. И при этом у отца явно и мысли не возникло, кем Дамир приходится Данко. Как много еще отец не знает.

- Пап, это его старый друг. Да знаешь, и Витя особо не одевается так, как все подростки современности. Они отвергают современную моду.

- Поэтому с друзьями Вити что-то не так.

- Вот! Почему бы тебе в этом не разобраться? Не помочь Вите, направить его на путь благоразумия?

- Я очень занят с работой, Яра. У меня нет времени вдалбливать в голову что-то уже взрослому парню, - ответил отец.

- В этом вся проблема. Ты не хочешь. Зато разбираться со мной у тебя время есть.

- Есть. Потому что ты хотя бы меня слышишь. Не то, что Виктор. Так что, Яра, ты уже скоро сядешь за книжки. Я недавно снова разговаривал с начальством. Ты пойдешь на курсы бухгалтеров. Все идет, как надо, моя дорогая.

Я обошла стол и села в отцовское кресло.

- И что из того?

- Как что? Вот он, проблеск счастливой жизни.

- Бухгалтера? – я громко фыркнула, - Боже, кто вообще придумал подобную работу?

- Он и придумал. А пока у тебя есть время до них, позвони Глебу. Выйди на свежий воздух, прогуляйся с ним. Тебе будет полезно.

Я приложила трубку к другому уху. Ну вот. Опять он за старое.

- Он тебе звонил сегодня на работу, ведь так?

- Он просто волнуется, потому что у тебя постоянно был занят телефон.

- Я простила его и помирилась с ним. Что еще надо?

- Ну что же ты такая грубая? Наличие жениха предполагает походы на свидание и прочее. Не я должен тебе это объяснять. А ты сама должна это знать. Ты же девушка.

Похожий разговор я где-то уже слышала. Почему меня никто не может оставить в покое?

- Я не хочу.

- И все? – буркнул недовольно отец, - Это вся причина?

- Да. Вся.

- Но он же любит тебя.

- И?

- Слушай меня, ты пойдешь с ним, или я отберу у тебя права и ключи от мотоцикла. Ты поняла?

- Ты не сделаешь этого, - заверила его я.

- Ты будешь со мной спорить? Быстро звони Глебу и назначай встречу. Он хороший парень. И только когда ты с ним, я уверен, что ты в надежных руках.

- Я вполне могу сама за себя постоять.

- Я сказал: быстро взяла и позвонила. Или ключи и права на стол.

- Хорошо, я позвоню, - я с неохотой уступила, - Только я не верю, что ты смог бы сделать это.

- Ты можешь проверить.

- Не, спасибо. Я лучше вытерплю один вечер Мерцова, чем лишусь на неделю мотоцикла. Слишком большие жертвы.

- Вот и умница. Помни, я хочу для тебя только лучшего, - сказал отец и повесил трубку. Я еще долго слушала пустые мрачные гудки. «Лучшего». Ха. Кому он сказки рассказывает? Хотел бы лучшего, разрешил бы мне не идти никуда с Глебом. Как говориться, сердцу не прикажешь. Но, похоже, что папа в это не верит.

Я выпрямилась в кресле и набрала номер домашнего телефона Глеба. А потом на меня нахлынуло...

Никто не сможет понять, каково это – быть плохим человеком, быть грустным человеком. Никто не сможет понять, каково это – быть всем ненавистным, быть обреченным, быть тем, кто может только лгать.

Но ведь мечты не так пусты, как совесть. А жизнь – сплошное одиночество, любовь – как месть. Тогда уже не быть свободным.

«Скрываясь за голубыми глазами» - почему-то эта песня преследовала меня весь оставшийся вечер. В ней что-то было такое, родное, близкое. Я не стала бы утверждать, что она обо мне полностью, но некоторые строчки цепляют сильно, что уже не отпускают. Со многими песнями так бывает. Они вклиниваются в твою душу и тело, и ты уже не можешь от них избавиться, потому что начинаешь жить ими. Жить этой музыкой, брать от нее силы и вдохновение. Она преследует тебя всюду, куда бы ты ни шел. Ты слышишь ее в своей голове, как слышит сумасшедший эти таинственные призрачные голоса.

Никто никогда не поймет, как это – быть плохим человеком. Я сама не знала, какой я человек. Все чаще и чаще мне казалось, что плохой. Такая, как я, не может быть хорошей. Это точно не про меня. Но я ничего не знаю о том, как быть плохим человеком. Может, я где-то в середине? Тогда почему? Я не могу быть в середине, это не правильно. Белое и черное. Плохое и хорошее. Среднего не дано. Есть лишь две крайности. Либо в тебе одна из них, либо – они обе существуют в тебе. Но тогда это уже огромная проблема.