*цена прошлого#

Короче, хмель как рукой сняло. Хоть я и не был главным исполнителем этой авантюры, уже одно участие в ней открывало во мне незнакомое, но в глубине души желанное чувство. Не знаю, было ли это у всех или это сугубо моя патология, но мне всегда хотелось чего-то запретного, неразрешенного. Блатные песни и фильм «Бригада» задали направление, и любой криминал будоражил мне кровь своей романтикой. Сам бы я не решился, меня тормозил здравый смысл. Или отсутствие духа. А может быть и то, и другое, ну неважно, я поддался чужому влиянию и алкоголю. Оказался не в то время, не в том месте… Хотя, стоп! Я начинаю оправдываться, это неправильно. Это неправда. Я сам принимал решение, я сам пил, сам жил. И мог в любой момент уйти…

– Первый раз я так попробовал в бильярдной, с пацанами там отдыхали. Наиграли тыщ на пять, пропили столько же, а как спохватились, в кошелек – бац! А денег нет! – Степа важно развалился на стуле и махал перед собой руками. – Ну а дальше вы знаете.

Мы сидели в каком-то полубаре-полустоловой, расположенной в квартале от цирка. Заведеньице так себе, но нам было не до хорошего. Я даже не помню, что мы заказали вперед – пиво или водку, все равно кончилось тем, что мы заливали это в себя вперемежку. Девушкам, чтоб не скучали, взяли литр сока и два чебурека.

– А ты сам чем занимаешься? Учишься, работаешь? – спросил я Степу, когда в его рассказах наконец-то образовалась брешь.

– Учусь работать. Ха-ха. Сам как думаешь?

– Ни то, ни другое.

– А ты догадливый, черт тебя побери! – Степа расплылся в неровной улыбке. – Ты на меня посмотри. Ну чем я могу заниматься? Я что, похож на студента или работягу?

– Не особо.

– А на кого же я похож?

Вот это вопросик. Он вообще ни на кого не был похож. Вариантов не было, меня спасла Машка.

– У меня сосед снизу, дядя Миша, алкаш, пьяница и маленько того. Постарше лет на двадцать, а так один в один.

Я улыбнулся. Леха уже хотел было загоготать, но, поняв, что задета честь брата, нахмурил брови и закрыл почти улыбающийся рот. Повисла неловкая пауза. На Степином лице застыло какое-то растерянное выражение – губы сжаты, глаза бегали. И тут он разразился таким неестественным смехом, что я невольно поморщился.

– Похож, да? Значит, все работает.

– В смысле?

– Да, в смысле. Так и задумано – все думают, лошара какой-то или синяк, а на самом деле – опа! И вот он я.

– Аха, – махнула головой Юля, не отрывая взгляд от телефона.

Я так и не понял, кому это было адресовано – Степе или ее виртуальному собеседнику. Не знаю, как насчет второго, существовал ли он вообще, а первый ссутулил плечи и как-то сразу поник. Наверное, впервые за сегодняшний вечер. Дабы разрядить обстановку, я взял бутылку и наполнил до краев три маленькие рюмочки.

– Не будем ссориться, – сказал я вместо тоста.

Мы чокнулись и выпили. В голову ударило. Это были первые показатели вновь наступившего опьянения. Пребывая в этом приятном дурмане, я откинулся на спинку скрипящего пластикового стула и закурил. Степа и Леха последовали моему примеру.

– Порядочные девушки, между прочим, чебуреки не едят, – задрав голову, гордо сказала Машка, – скажи же, Юль.

– Я, вообще, скоро домой пойду.

– Ой, да ты весь вечер это говоришь.

– Не хочешь чебуреки, пей сок. Виноградный, – включился Леха. – Девушки сок-то хоть пьют?

– Не подзюкивай, мась!…

И началось взаимное улюлюканье, мимимиканье, сюсюсюканье и дальше по списку. Чтобы не навернулись слезы и не завяли уши, я отвернулся от влюбленных и увидел, что Степа уже совсем не улыбается, дергает челюстью и нервно трясет ногой.

– Так чем ты занимаешься?

 

******

 

Забегаловка, конечно, так себе. Похуже классом, чем наш излюбленный бар, но и в ней были свои преимущества. Например, музыка. Не всякие там тыщ-тыщ и ля-ля-ля, а старый добрый шансон. Серега Наговицын. «Успокоится душа, до свидания, кореша, ветер скользом…». Может, в натуре может.

Народу в заведении становилось все меньше. Был уже поздний вечер, так что мы были единственными посетителями, не считая еще одной скучной компании и пары алкашей. Леха с Машкой все продолжали ворковать, только она уже не сидела нахохлившейся синицей, а как сытая кошка ластилась к нему, положив голову на плечо, и то и дело щипала за солидно округлившийся живот. Раскормила пацана, как он теперь в футбол играть будет. Юлька продолжала мучить свой телефон, отвлекаясь только на то, чтобы попить мутный фиолетовый сок. Странная она какая-то стала. Не в меру правильная. Не была такой раньше. Наверное, взрослеет.

А Степа рассказывал мне о себе. Действительно, сложно было дать какое-то четкое определение его образу жизни, обозначить его какими-то устоявшимися рамками и критериями. Проучившись девять классов, он пошел в ПТУ, из которого его с треском выгнали. Он пошел в другое, из которого спустя месяц ушел сам. Потом было третье, в нем он тоже недоучился. Поскольку хоть что-то, но он все же усвоил, и жизнь в деревне сама по себе подразумевала умение трудиться и знать азы технических специальностей, на работу его брали. То на стройку, то на ремонт, то еще на какой-то мелкий калым. Короче, тунеядцем он не был. Все это сочеталось с мелким, а порой и не очень мелким, криминалом. Хитрые мошеннические схемы, лихие грабежи, угоны, кражи. Естественно, подобные приключения привели к знакомству с соответственным контингентом, чем Степа гордился в особенности.

– Вот с ними и двигаюсь. Много тем уже отработали, денег нормально поднимаем. Люди серьезные, почти все сидевшие, а многие и не по одному разу! Все белые.