Страница 65 из 103
– Это что трупы?
– Ты боишься? Пойдем, смелее. Живых бояться надо.
Мы ехали всю ночь на уже знакомом мне столыпине. А все утро и полдня просидели в каком-то темном и сыром боксе с небольшим зарешеченным окошком. Через него мало что можно было разглядеть, разве что стоящий без колес вагон пассажирского поезда. Судя по шторам на окнах и расставленной посуде внутри жили люди. Если бы сам не увидел, никогда бы не поверил, что в таких условиях можно лечить людей. Двадцать первый век. Но это было только начало.
Мы шли долго и в основном в гору – зона был огромной, она располагалась в лесу и почему-то на склоне. Приехало нас немного – я и еще один дед. Подниматься в гору с тяжелой ношей мне помогал он. Он нес мою сумку и придерживал за руку, когда меня как пьяного начинало штормить. Зрение более-менее восстановилось, а с ногами становилось только хуже.
И вот зайдя в подъезд двухэтажного барака, который был больничным корпусом, я увидел, что на бетонном полу под белыми грязными простынями лежат люди. Мертвые люди. Конечно, мне стало страшно. Но страх отступил, когда мы вошли внутрь. Ему просто стало тесно рядом с новыми страхами. Еще бы! Такую картину невозможно было даже вообразить. То, что должно было быть терапевтическим стационаром, на деле оказалось кромешным адом.
Коридор был заставлен двухъярусными шконками так плотно, что невозможно было пройти, не задев чей-то матрац или свисающую ногу. Кто-то спал, кто-то ел, кто-то кричал. От боли. Все находившиеся здесь заключенные были чем-то больны, и лечить их похоже никто не спешил. В промежутках, которые изредка встречались между шконками, находились двери в палаты, в одну из которых я и зашел.
Надо отдать должное братской сплоченности, которая просыпается в людях в экстремальной ситуации. Лишенные свободы и здоровья люди особенно ценят человеческую жизнь. Нас встретили как старых знакомых и дорогих гостей: напоили горячим чаем с шоколадными конфетами и, узнав не голодны ли мы, принялись искать место, где бы нас уложить. Деда в знак почтения по возрасту разместили в одной из палат, переложив в коридор кого-то помоложе, а мне сказали, что свободных шконарей больше нет, и пока придется пожить в столовой.
Столовая из-за дикой перенаселенности уже давно не использовалась по назначению, там не было никаких столов, только одни матрацы. Прямо на полу. Вот это больничка. Кашляющие, гниющие, хромые и слепые люди жили на полу. Если это ад, то это был следующий его круг.
Я разложил свой матрац и присел на пол. Тянуло сквозняком. И в таких условиях мне надо будет жить и лечиться. Причем неопределенное время. Да и от чего лечиться? На вопрос чем я болею, мне до сих пор так никто и не ответил. Вся надежда была на местных врачей.
Мой лечащий врач, неприятная женщина с короткой стрижкой, листала мою медицинскую карту.
– У вас там что, в зоне работают такие высококлассные специалисты?
– Меня осматривал только невролог и терапевт.
– И они что, на глаз определили, что у тебя рассеянный склероз?
– Какой еще склероз? Что за бред! О чем вы говорите?
Она брезгливо пододвинула ко мне мою медкарту и ткнула в нее пальцем.
– Читай.
Ничего не понимаю. Действительно в графе «диагноз» была криво накарябана эта непонятная надпись – рассеянный склероз.
– Она что-то перепутала, при чем тут склероз – на память не жалуюсь. Мои ноги… С ними что-то происходит. Начиналось-то все с глаза, потом вот и ходить хуже стал. Спина еще что-то не держит… поясница… – я бормотал еще много чего, в надежде поглядывая на доктора.
Но она смотрела на меня с полным безразличием и, устав слушать мою болтовню, оборвала ее раздраженным криком:
– Все, хватит! Для подтверждения диагноза необходима магнитно-резонансная томография. У нас такого оборудования нет.
– И что делать?
– Осмотр окончен, идите в палату.
– Но… Как… Вы же врач!
– Так, это что такое! Наглец! Я сейчас сотрудников вызову!
Я встал и, обреченно склонив голову, последовал на выход.
– У меня и палаты-то нет…
Во время ужина, который за неимением столов проходил у каждого на спальном месте, я думал о том, что же, собственно, мне делать дальше. Идей никаких. Эх, был бы кто-нибудь, кто бы мог подсказать.
Так ведь… Ха! И как я мог забыть? Он по-любому знает, что мне делать!
######
На следующий день меня, как и любого вновь прибывшего больного, отправили делать флюорографию легких. Причем это не зависело от того, насколько давно я проходил ее у себя на зоне, хоть вчера. Объем полученного мною вредного излучения мало кого волновал. Но, как и во всем плохом, а его в моей жизни последнее время происходило пугающе много, и здесь были свои плюсы. Обследование проводилось в одном из туберкулезных корпусов, а нужный мне человек должен был быть именно там.
Три этажа, десятки палат и много-много людей… В отличие от отделения, в котором находился я, здесь все были подвержены одной болезни. Разной степени тяжести. У кого-то она протекала благостно, и внешне такой человек мог выглядеть даже лучше здорового, а некоторых она убивала. Они уже редко вставали и плевались кровью в стоящие под шконкой тазы. Интересно, какой это круг? От увиденных картин я сначала потерялся и даже забыл, что я здесь делаю, в себя пришел, когда, не нащупав в кармане спичек, попросил прикурить.
– На, держи. А ты че, пацан, ищешь кого?
– Да, Рубль погоняло. Знаешь такого?
– Славку? Кто ж его не знает, конечно! – его лицо расплылось в широкой улыбке.
– И где он, в какой палате?