Страница 51 из 103
– Ой, мама, к вальту пришла дама! М-да… маловато будет. Ну ладно, играй себе, – говорливый, обросший трехдневной щетиной, мужичок постучал тонкими пальцами по столу и пристально посмотрел на соперника.
– Восемнадцать. Я встал.
– Маловато будет, говорю же! У меня бетон – двадцатка!
– Тьфу ты! Откуда ты их достаешь? Ну все, следующий срок по-любому играть не буду.
– Ха-ха-ха! Василич, какой тебе следующий срок? Ты сначала этот досиди! Сколько тебе еще? Пять? Шесть?
– Говорят, на шестидесятипятилетие победы будет большая амнистия.
– Уха-ха-ха! Что-что? Амнистия? Ха-ха-ха… Такой большой, а в сказки веришь!
– Просто так же не будут говорить, дыма без огня не бывает.
– Василич, веришь – нет, я вот сколько сижу, столько про эту амнистию и слышу. Стабильно каждую весну. Зэк домой хочет – это понятно, но до абсурда доводить не надо.
– Так по телевизору же говорят. Не врут ведь. Бывают же амнистии, освобождают людей.
– Знаешь кого освобождают? Беременных малолеток и ветеранов Куликовской битвы. Опомнитесь, братцы! В какой стране живем!?
– Нет, ну амнистия ладно, – включился я в разговор, – нас посадили не для того, чтобы освобождать, это понятно. Но выходят же какие-то поправки в законе, изменения статей… Вот недавно что-то там вроде приняли, может, скинут пару годков.
– О, еще один фантазер! Да они каждый год выходят поправки твои, только толку с них никакого. Ну, может месяц кому-нибудь скинут максимум и все! А по новостям как обычно раздуют, что правительство о нас заботится и всячески способствует нашему исправлению.
– Ладно, все, хорош! Убедил. Давай лучше покурим.
Мы покурили. Не сигареты. И разговор пошел на более интересные темы. Кто-то рассказывал про своих женщин и героические любовные похождения, а кто-то про не менее героические грабежи, кражи и разбои. Мы шумно и весело проводили время, успевая еще при этом играть в карты.
Через несколько часов мы услышали крик: «Контора! Шмон!», и через секунду к нам в секцию забежали трое легавых. Вообще, это было привычное мероприятие, обыскивали нас часто, так что мы были к этому готовы. В одну секунду со стола исчезли карты, зажигалки и курительная бутылка.
– Что расселись? Встаем – шмонаться будем!
– Да ладно тебе, командир! Какие шмоны? Сидим спокойно, чай пьем, че надо-то?
– Встаем, встаем!
Нас одного за другим, прощупывая каждый шовчик одежды, обыскали с ног до головы и, не найдя ничего, принялись за стол с табуретками.
– Старшой, тебе чего, сигарет надо? Ты так и скажи, нахер клоунаду эту устраивать?
– Все, уже ничего не надо, – он подмигнул нам и достал из вырезанной в торце столешницы ниши колоду карт.
Довольный добычей он окликнул своих архаровцев и, еще немного потоптавшись, они покинули барак.
– Уроды! Сучье племя! Бегают, пакостят, как будто им за это доплачивают! Гайдамаки! Ради чего?
– Порода шакалья. Они еще хуже мародеров и падальщиков! В любой стране мира они не в почете. Тюремные надзиратели. Даже среди мусоров в ихней поганой иерархии это низшая каста! Ты видел хоть один фильм про дубаков? Читал хоть одну книгу? Нет! Их не любит народ!
Мы еще долго плевались негодованиями, но продолжать вечер без карт не было возможным, и, когда оскорбления дошли уже до советской власти, мы поняли, что пора расходиться.
На следующий день была готова новая колода карт, и жизнь потекла по привычному руслу, как будто ничего не происходило. Последнее время выигрывать у меня все никак не получалось, но я не опускал руки и, успокоив расшатанные нервы, снова бросался в бой, надеясь, что сегодня мне непременно повезет.
Но как-то утром меня не пустили в катран. Смотрящий хотел со мной поговорить.
– Ты в плюсе или минусе?
– Минусе.
– Сколько?
Я назвал сумму.
– Сначала заплати, а потом играй дальше. Если хочешь.
Как гром среди ясного неба. Хотя все так очевидно, как я мог не разглядеть тучи? Вариант у меня был только один.
Секунду я молча смотрел на экран мобильного телефона, прислушиваясь к себе. Тишина.
Я позвонил маме и попросил у нее денег. Она не спросила зачем. А у меня не хватило духу сказать.
######
Меня разбудил луч солнца, пробившийся сквозь задернутые шторы и мои закрытые веки. Я открыл глаза и быстро заморгал. Мало того, что ослепленный утренним солнцем, я словил «зайчиков», так еще и, проспав всю ночь в одном положении, отлежал себе правый глаз. Все двоилось, и от мерцающих бликов появлялась рябь.
Надо же было столько проспать. Вот сейчас расчифирюсь, выкурю сигаретку и тогда уже окончательно проснусь. Но кофеино-никотиновый коктейль мне не помог, только мерцать перестало. И, взяв все мыльно-рыльные принадлежности, я пошел умываться. Почистив зубы и взбодрив лицо холодной водой, я посмотрел на себя в зеркало. Ничего не понимаю. Картинка была четкой, но изображение двоилось как будто я смотрел три дэ без очков. Глядя себе прямо в глаза, я начал крутить головой из стороны в сторону и увидел то, отчего по спине у меня пробежал холодок.
Влево мои глазные яблоки поворачивались симметрично, и когда я доводил их до упора, картинка даже становилась четкой. Но стоило мне посмотреть направо… С левым глазом все было в порядке – он двигался в обе стороны, а вот правый не поворачивался вправо. Я схватился за зеркало и в ужасе уставился на себя с открытым ртом. У меня задрожали коленки.