Страница 6 из 14
«Ну, давай же, Фредди, соберись!» — мысленно приказала Сашка.
Конь набрал хороший темп, но когда до барьера оставались считанные метры, вдруг резко затормозил, нервно отфыркиваясь и встряхивая гривой. Сашка, до боли закусив губу, чтобы не терять самообладания, развернула его и вновь отправила к барьеру. Она прекрасно знала, что это последняя попытка — если за первый отказ коня взять препятствие еще можно было отделаться штрафными очками, то повторный отказ сразу же приводит к дисквалификации и удалению с поля — большего позора и представить себе невозможно. Поэтому она чуть сильнее, чем обычно, сдавила бока коня коленями, подавая условный сигнал, но Фридрих, словно в очередной раз налетев на невидимую преграду, свечкой взвился на дыбы, и Сашка лишь чудом не вылетела из седла. Бросив повод, она всем телом прильнула к взбеленившемуся коню, обхватив его руками за шею. Со стороны судейской трибуны на поле уже бежали люди. В коня словно вселился бес — он скакал и взбрыкивал задними ногами, стремясь сбросить всадницу. Сашка побелевшими пальцами вцепилась в гриву, но конь вошел в раж, и силы были явно не равны — она вылетела из седла. Когда она рухнула на землю, в правой руке что-то смачно хрустнуло, и Сашка взвыла от пронзительной боли.
В скорой по пути в больницу врачи вкололи ей обезболивающее, и хотя боль не ушла совсем, Сашка старалась не раскисать. На распухшей руке расцветал огромный кровоподтек цвета грозовой тучи.
— Перелом лучевой кости правой руки со смещением. Требуется операция, потом месяца полтора придется в гипсе провести, — резюмировал врач, изучив рентгеновские снимки. — В принципе, если правильно срастется, беспокойства уже не доставит. Но есть и плохие новости.
— Куда уж хуже, — пробормотала Сашка, до этого момента не терявшая надежду, что это окажется банальным растяжением связок или чем-то в этом роде.
— От сильного удара пострадал позвоночник. Ничего непоправимого, но сильная тряска строго противопоказана. Так что о скачках придется забыть — по крайней мере, на ближайший год, а то и два. Если, конечно, не хочется оказаться в инвалидном кресле.
Это был гром среди ясного неба. Мама выслушала указания врача, молча глотая слезы.
— Саша, — тихо сказала она, когда за ним закрылась дверь.
— Да, мама, я все поняла, не маленькая, — с трудом выдавила Сашка, отворачиваясь к стене.
Ольга, зная упрямый характер дочери и ее безумное увлечение верховой ездой, приготовилась к долгим уговорам и, услышав такой ответ, утратила дар речи. Сдерживая всхлипы, она вышла в больничный коридор. Римма Михайловна, которая также присутствовала при разговоре, потемневшими глазами напряженно всматривалась в осенние сумерки за окном. Повисла тягостная тишина.
— Сашка, это могло случиться с каждым. Но случилось именно с тобой, и тут уж ничего не поделать, — наконец, сказала она. — И жизнь на этом не кончается. Без травм не было бы и спортивных побед и рекордов. Важно не падать духом, не жалеть себя, размазывая сопли кулаком, а запастись терпением и набираться сил — день за днем. Когда бы ты ни решила вернуться в клуб — через полгода, год — тебе всегда будут рады. В твоем возрасте все еще можно наверстать, поверь мне.
— Спасибо, Римма Михайловна, — выдавила Сашка и, помолчав, все же решилась задать мучивший ее вопрос. — Сейчас, наверное, все это уже не имеет никакого значения, но мне важно знать: победа в турнире уже ничего не решала, да? Путевка все равно досталась бы Кире — при любом раскладе?
Римма Михайловна пристально посмотрела на нее, удивленно приподняв бровь.
— Кто тебе это сказал?
— Неважно. Важно лишь, правда это или нет.
— Что ж… Да, распределение мест в турнирной таблице уже не играло решающей роли, — Римма Михайловна опустилась на стул, где еще пару минут назад сидела Сашкина мама. — Потому что мы еще вчера, после прогона, включили тебя в состав сборной. У тебя есть техника, выправка, стиль, а главное — бойцовский характер, девочка моя. Ну, а что касается Киры… Она действительно полетит в Англию. За деньги можно купить многое — например, путевку в престижную конно-спортивную школу. Но не все. Далеко не все. К примеру, дружбу старого больного тренера.
Сашка порывисто обняла Римму Михайловну и та, явно не привыкшая к телячьим нежностям, по-мужски похлопала ее по спине.
— Ну, вот и хорошо, что все прояснилось. Как только встанешь на ноги, приходи в клуб — поможешь мне малышей к седлу приучать, пока рука срастается. Да и Фридрих без тебя затоскует. Все, не прощаюсь! — и Римма Михайловна торопливо вышла, боясь не выдержать полного непролитых слез взгляда Сашки.