Страница 30 из 85
На другой день мы с Котовой приходим в школу, как ни в чем не бывало. Вражеская тройка косится на нас, но помалкивает. Царапина на Маринкиной щеке тщательно заштукатурена тональным кремом, бинтов на руках нет. Публичных извинений от нас уже никто не требует. Мы с Сонькой думаем, что проехали, уже все…
Посередине третьего урока, который ведет классная, заваливается на разборку высокопоставленная мамаша, откормленная кобыла в мехах. Она с ходу, не поздоровавшись, начинает высказывать классной свое возмущение, просто отчитывает ее как маленькую девочку. В курсе ли она вообще, что в ее классе избивают учеников? Училка, физиономия которой быстро окрашивается в восхитительный красно-фиолетовый цвет, пытается что-то проблеять в свое оправдание, мол, это дети из «трудных семей», но ее резко затыкают. Мы с Сонькой, как и весь класс, с интересом наблюдаем за разворачивающимся действом.
Потом мадам начальница требует предъявить виновных. Внезапно охрипшая Швабра велит нам подняться. Мы послушно встаем и старательно изображаем максимально дебильное выражение лиц. Маринкина мамаша переводит взгляд с меня на Котову. Злобные глазки-буравчики просверливают нас насквозь… Зуйкова внезапно тоже отрывает пятую точку от стула и визгливо произносит:
– В чем дело? Претензий ни к кому не имею, во всем виновата сама... Это просто недоразумение! Такое больше не повторится… Конфликт исчерпан!
И уже с обычным своим высокомерием, неприязненно глядя на Швабру, добавляет сквозь губу:
– Не понимаю, зачем нужно было делать из мухи слона…
У классной челюсти отпадают с хрустом, глаза стекленеют… Она не верит собственным ушам! Вот оно, счастье! Маринкина маман, медленно переварив услышанное, недовольно морщится. Перед тем, как отплыть, на всякий случай заявляет, глядя на нас с Софой, что если такое еще раз повторится, то она лично разберется с виновными, и мало никому не покажется. Набрали в приличную школу детей алкоголиков! Мы скромненько помалкиваем. Но уже ясно, что нам ничего не будет… Швабра с шумом выдыхает воздух, постепенно приходя в себя и приобретая естественную окраску. Наконец, махнув рукой, неродным голосом произносит:
– Ладно, садитесь все…
Урок литературы и посев знаний продолжается…
На другой день по дороге в буфет я встречаю директора. Суровый Череп внезапно улыбается, подмигивает мне и демонстрирует большой палец…
…Такие вот воспоминания об усопшей роятся у меня в голове. Думаю, у Соньки то же самое. Наверняка, и остальные присутствующие припоминают что-нибудь подобное…
Мэр благодарит нас, он, оказывается, даже не представлял, что его безвременно ушедшую дочь так все любили, что у нее было столько друзей… Память о Марине навсегда сохранится в наших сердцах…
Все постепенно расходятся. Галька с Надькой у выхода раздают красивые носовые платочки. Дебил без стеснения допивает из всех стаканчиков, полных и ополовиненных, прямо как в бутылку сливает! Взяв платок, громко сморкается и, пошатываясь, выходит. Как еще песню не затянул… Хозяйственная Сонька извлекает из сумки большой пакет и начинает складывать в него оставшиеся на тарелках конфеты, печенье, вафли, куски пирогов и блинчики, поясняя:
– Им они не нужны, а нам пригодятся. Мелких порадую.
Кто-то смотрит осуждающе, кто-то, вдохновленный примером, также начинает брать на вынос. В другое время я бы сказала:
– Имей совесть, Котова!
Но тут, назло Гальке с Надькой, вытаращивших глаза при виде такого жлобства, я присоединяюсь к подружке и тоже начинаю собирать со стола выпечку и сладости. А, плевать на всех, пусть смотрят… Пускай чиновники из мэрии знают, как живет народ! Зато пакет почти полон.
– Ладно, еще и Борьку покормим…
Беру из рук остолбеневшей Галки пару платочков и кладу в пакет поверх съестного. Сонькиной сопливой мелкоте пригодятся…
У выхода вижу Славку с сигаретой. Костюмчик у него прямо министерский, дорогие часы на руке, модная стрижка, стильные очечки. Несмотря на внешний лоск, молодой чиновник выглядит смущенным.
– Тина, Соня, привет! Как дела? Давно не виделись… Как вы, девчонки, изменились, похорошели… А я теперь в администрации работаю.
– Кто бы сомневался, – говорю я.
Славик, а вернее, Вячеслав Владимирович, достает коричневую кожаную визитницу и протягивает мне прямоугольничек с золотым обрезом.
– Возьми на всякий случай. Вдруг что понадобится… Всегда рад помочь. Звони запросто. Жаль, что встретились по такому грустному поводу… Может, как-нибудь увидимся…
Он оборачивается и смотрит на черную мэрскую машину.
– Извините, мне пора…
Я кладу визитку в сумочку.
– Нам тоже. Спасибо! Пока!
– Тина, подожди! Я ведь не знал тогда… В Питере учился… Если бы знал, все бросил бы и приехал… Правда… Честное слово!
– Я знаю… Ладно, пока!
– До встречи!
Вечером мы пьем с Сонькой чай с трофейными пирогами. Подружка, как всегда, в своем репертуаре.
– А Славка-то свободен теперь! И сразу к тебе подскакал… Прямо, как козлик. Эх, надо было попросить подвезти!
– Человек же сказал, что дела… Ему ради приличия надо с Зуйковыми побыть…
– А, ну да, я не подумала… Он ведь еще и его начальник… Ой, Тинка! Такая пруха тебе, только ушами не хлопай…
Сонька задумывается. У нее в голове явно крутится план насчет нас со Славой...
– Все забываю спросить… Как твой новый роман? – интересуюсь я, чтобы сменить тему.
– Какой роман? – изумляется Сонька. – А… Такой жмот оказался! Жесть! За стакан сока в кафешке хотел… Да пошел он… Даже вспомнить противно. И вообще, не говори мне про этих козлов, когда я ем…