Страница 116 из 123
Молодые люди шли довольно долго. Со временем подъём тропы становился все круче и круче, иногда она и вовсе пропадала, и тогда приходилось идти наугад, надеясь лишь не заплутать среди деревьев. Когда каждый новый раз тропа выскальзывала из травы и камня, её след становился облегчением. Не хотелось бы проделывать лишний путь, петлять или ходить кругами. Так что, если тропа все же появлялась, – это значило, что они на правильном пути. Правильном для мастера игры, разумеется. Для них самих правильного не осталось уже давным-давно. Больше не было ничего однозначного, хорошего или плохого, а излишняя категоричность становилась опасной.
Мелкая каменная крошка то и дело сыпалась под ногами, уводя стопу назад. Они уже давно не реагировали на разбитые колени. Кого волновали такие мелочи перед лицом всех тех, кого они оставили позади? Боль и кровь – лишь признак того, что ты жив. Останавливаться не хотелось, говорить – тоже. Тем более что все чаще на их пути встречались ободранные или поваленные деревья со следами внушительных когтей. Чего им точно единогласно не хотелось бы, так это вновь повстречать хозяина леса и его верную свиту. Поэтому нужно было просто идти вперёд и чем организованнее, тем лучше. Смерть и так наступала на пятки каждому из них, поэтому здравый смысл подсказывал, что всю оставшуюся энергию стоит бросить на избегание дополнительных опасностей.
Но, очевидно, этот этап становился для них испытанием больше психологическим, нежели физическим, потому что на их непрекращающемся пути длиной в добрую половину суток им так никто и не повстречался. Морось колола лицо иглами холода, а ветер хлестал волосами по глазам, но, по крайней мере, небо не обрушивалось им на голову, и твердь земли все ещё оставалась под ногами. Один раз прямо на их пути неожиданно упало дерево. Но, благо, они ещё не успели дойти до той зоны, где кто-либо мог бы пострадать, поэтому путешественники с удивительным хладнокровием миновали преграду и продолжали свой путь. Единственный привал был коротким и быстрым, нацеленным только на перекус. Восстанавливать силы, сидя на одном месте, все больше казалось бессмысленной затеей, потому что энергии все равно никогда не хватало на все то, что было для них уготовано. Так что пока их только и спасало, что молодость и здоровье.
Соннике, как и всем, было тоскливо. Но помимо этого было ещё внутри неё нечто, не дававшее вздохнуть. Ей часто было страшно, особенно в этих ужасных беспощадных залах, где постоянно творился беспорядочный и стремительный хаос, но сейчас что-то леденило ей кровь сильнее обычного. Девушка замедлила шаг. Иногда, признаться, её посещала шальная мысль потеряться и больше не идти вперёд, к испытаниям, вместе с остальными.
Она понимала, что подобный сознательный отказ бороться за свою жизнь приведёт её к смерти в два раза быстрее, но она так сильно устала… Девушка чувствовала, что сил у неё все меньше, чтобы выдерживать это безумное напряжение. И добивало её то, что она почти всегда была одна. Даже если она сидела в компании, она все равно ощущала всепоглощающее одиночество внутри живота. Просто потому что его почти никогда не было рядом. Но она не могла дальше бороться за его любовь, у неё не было сил больше ни на что. Поэтому она вновь хотела потеряться, забыть…
– Не отставай, – её резко схватили за руку, отчего погруженная в свои мысли девушка вздрогнула. Она и правда оказалась бы самой последней, если бы Алекс не схватил её за запястье и не привёл в чувство. Светловолосая подруга растерянно и виновато смотрела на него. Забавно было видеть, что для него она одна из многих, за кем он должен присматривать, чтобы никто больше не пострадал. Конечно, когда они попали в этот запутанный мир, она значила ещё меньше…
Но всё равно было обидно видеть, что он смотрит сквозь неё, что она – галочка в перекличке. Девушка вздохнула. Лучше было бы остаться в лесу, но опять не срослось. Ранимой и уставшей девушке было не понять, что сейчас дело вовсе не в ней, что это просто он не видел никого и ничего. Но каждый мыслит в рамках своей собственной вселенной, где он – центр бытия. И все же, прежде чем он покинет её, девушка остановилась и заглянула в усталые глаза.
– Эй… Я люблю тебя, слышишь? Я очень сильно люблю тебя, – едва управляясь с неизвестно откуда взявшейся дрожью в голосе, произнесла хорошенькая куколка-блондинка. Алекс удивлённо посмотрел на неё, но не успел он вставить и слова, как девушка смущённо опустила взгляд и тихо добавила. – Вдруг я больше не успею сказать тебе это… – Сонника и сама не знала, что это творится с ней, но слезы вдруг подступили к горлу.
Закрыв губы ладонью, девушка сорвалась с места и убежала вперёд, чтобы он не видел слез на её щеках и дрожи лица. Но он видел их ещё во взгляде и решительно не понимал, что же происходит с окружающими в этот незадавшийся день. Сонника не успела убежать далеко. Растерянную девушку остановила Лили, иначе блондинка грозила врезаться в спину замершего Джеда – слезы застилали её взор, и картинка перед глазами расплывалась.
Рыжий мужчина остановился у новой двери. Порталы всегда были нейтральны и не предвещали беды. Природный ландшафт плавно переходил в замысловатый узор, вырезанный в камне, и только светящаяся и переливающаяся поверхность прохода выбивалась из картины общей естественности. Впрочем, для них и это уже становилось естественным, привычным. Сам портал никогда не причинял им неприятностей или неудобств, так что к нему относились нейтрально.
Джед обернулся, разыскивая беспокойным взглядом своего товарища. С отзывчивой улыбкой (появившейся на его лице впервые за последние несколько часов) к нему пробирался Алекс, словно говоря: «Да здесь я, здесь!» Перекинувшись парой слов, молодые люди быстро распределили роли. В этот раз первыми зал открывали Дин и Джед, а Алекс следил, чтобы никто не затерялся и замыкал шествие. Благо, в этот раз все обошлось без приключений. Энди последним прошёл сквозь серебристую воронку, а за ним, на автомате обернувшись напоследок, и Алекс.