Страница 105 из 123
– Но Мелисса… – начала было темноволосая, когда Алекс вновь бросил её на землю. Красивое лицо его исказила жестокость и злость. Признаться, зрелище это было завораживающе, только если вы не причина того самого гнева.
– Да как ты смеешь?.. – его тихий голос дрожал от бешенства. Мелисса оказалась жертвой обстоятельств, это читалось по её лицу. Возможно, и её постигла бы та же участь, не вмешайся он вовремя. Мелисса никогда, никогда не подняла бы руку на беззащитного человека, и особенно на Лео, которого любила. А какой ужас и беспомощность читались в глазах несчастной!
– Тряпка, – прошептала Мариэль, стирая кровь с рассечённой при падении лицом вниз губы и поднимаясь на ноги. В конце концов, роль ролью, но она имела ещё чувство собственного достоинства.
– Значит, это ты у нас волк в овечьей шкуре… – презрительно произнёс он, пронзительно гладя в её тёмные глаза. Мари не смутилась ни на миг, она стояла прямо, гордо и смотрела на него с таким же мало скрываемым презрением. Она его не боялась. – Думаю, на этом твои убийства закончатся, – Алекс угрожающе навис над девушкой, но она не сделала ни шагу назад, только с ненавистью сжала губы и смотрела прямо в его глаза.
– Они ещё не начались. Алекс, вот как все должно быть: сначала я убиваю, раз уж ты так хочешь этого от меня, а потом ты мне устраиваешь за это, но не наоборот, – твёрдо холодно и уверенно заявила девушка. Голос у неё был приятный – волевой и уверенный. В других обстоятельствах можно было бы даже пожалеть, что она скрыла его ото всех, но сейчас эти двое яро ненавидели друг друга. Алекс чувствовал в ней что-то такое, что только укрепляло его подозрения, а Мариэль терпеть его не могла ещё с первого разговора. Но сейчас все шло по плану. Он на миг усомнился, отвлёкся, и именно это и нужно было ей.
– Хочешь сказать, что Лео убила не… – Алекс запнулся и не смог закончить фразу. Сдавленно выдохнув, юноша упал на колени перед темноволосой девушкой и согнулся пополам. Он ощутил острую, нечеловеческую боль внутри. Чувство было такое, будто кто-то медленно сдавливал ему ребра рукой, не позволяя дышать, не позволяя двигаться и что-то предпринять. Изображение перед глазами становилось все менее чётким, но он успел заметить, как отчаянно, зло Мариэль сжимает кулак, глядя в его глаза жестоким и властным взглядом. На глазах выступили слезы, организм не выдерживал.
– Ну нет, Мари… – собрав волю в кулак, прошептал Алекс и сильным продуманным движением руки сбил темноволосую дьяволицу с ног. Падая на спину, девушка отвлеклась, вскрикнула и разжала кулак. Боль отступила, и юноша смог, покачиваясь, подняться на ноги. – Хочешь мастер-класс? – с вызовом поинтересовался он, и глаза Алекса сверкнули демоническим блеском. Прежде, чем девушка успела подняться на ноги или хотя бы прийти в себя, горло её безжалостно сдавило и обожгло холодом изнутри.
Схватившись за шею, девушка перевернулась на бок и судорожно ловила губами воздух, словно выброшенная на берег рыба, осознавая, что она больше не может вздохнуть. Остатки воздуха улетучивались из её дыхательной системы. В глазах Мариэль блеснул ужас, когда она осознала, что задыхается. Она могла двигаться, дёргаться, но что в этом было толку? Горло её обжигало холодом все сильнее, и это ощущение перерастало в мучительную боль. Девушка вся сжалась. Она пыталась сконцентрироваться, чтобы отразить нападение, но не могла. Алекс жестоко улыбнулся, глядя на её жалкие потуги.
– Не трать попусту энергию, Мари. Я не знаю, что за силой ты обладаешь, но ей не сравниться с моей. Воздух отныне против тебя, и поэтому тебя не спасёт ничто. Если, конечно, не произойдёт чудо, – с паническим ужасом, сковавшим её изнутри хуже, чем холод, сжимавший её горло, Мариэль понимала, что умирает. Всего несколько секунд было отведено ей. И в свои последние мгновения – вот досада! – она вынуждена была смотреть снизу вверх на его страшное жестокое лицо, на котором не читалось и сомнения, что он убьёт её. Вот так, без суда и следствия, человек, которому все они условно подчинялись. Он не пощадит её, и здесь она сама виновата, просчиталась… Алекс был прав, её могло спасти только чудо. И ему было суждено произойти.