Сыщик галактического масштаба

Про то, что с возрастом окрас шаачанца приобретает все более насыщенный оттенок, я знал. Но с любопытством прочитал, что шаачанец может определить возраст соплеменника с точностью до года. Период спаривания, кстати, у шаачанцев был ограничен примерно месяцем по земному летоисчислению, и, соответственно, рождались они примерно в одно время каждый местный год. Интересно, а как обстояли дела у шаачанцев, живших на других планетах, где продолжительность года существенно отличается от привычного? Но сведений об этом я не нашел. Ну и черт с ним.

Про семейный уклад все равно прочитать было интереснее. Оказывается, шаачанец мог составить пару только с дамой старше себя. Это не табу и не сексуальные предпочтения, это строгое генетическое ограничение, о нарушении которого и вопроса возникнуть не могло.

Я глянул досье на геологов. Янши никак не могла стать партнершей Ханаса или Чиммеула, молода слишком. А вот, например, мой друг Мануон мог бы заинтересоваться этой девушкой. Возраста коллеги я не знал, но бледная морда ясно говорила о его молодости даже такому профану как я.

Вспомнив Чиммеула, я разыскал раздел о пословицах и поговорках Шаачана. Вот это уже было по-настоящему забавно! Нет, некоторые из них были приблизительно понятны, а кое-какие даже имели отдаленные аналоги среди фольклора народов Земли. Зато другие…

Как вам, например, «закат всегда покрывается чешуей», «громче, чем красный песок», «шершавая нагота аккуратна наискосок» или «третья нога быстрее спящей воды»? К пословицам прилагались пояснения, но, когда я попробовал их почитать… В общем, лучше не надо, если не хочешь свихнуться или превратиться в шаачанца.

Еще одна пословица стала моим призом. Кубком победителю. Сначала я ее тоже не понял, но когда перечитал еще раз… Мне даже не требовались пояснения, но я их все же прочитал. И они превратились в шампанское, налитое в кубок.

Я отложил комм и, по привычке закрыв глаза, замер неподвижно. На этот раз совсем ненадолго. Раскопки идут просто изумительно, когда под рукой нужные инструменты. Драпировки спадали с картины преступления одна за одной, представляя ее передо мной в своем первозданном безумном виде. Почти первозданном. Пара слоев все же оставалось…

Я вызвал Мануона.

— Коллега Мануон, — сказал я. — Надеюсь, вам известна такая поговорка… Скажите, как в вашем народе называют полного профана, совершенно не разбирающегося в чем-либо?

Он молчал долго. И все-таки Мануон умница. Понял. Не стал портить о себе впечатления дурацкими вопросами, вроде «причем здесь?..». Конечно, у него передо мной было одно преимущество — он шаачанец, а я нет. Так что я умница вдвойне.

— Зачем? — задал Мануон естественный вопрос. Единственный, на который у меня, увы, ответа пока не было.

Я развел руками.

— Будем узнавать! Поехали на точку одиннадцать.

Наверное, Мануон удивился.

— Вы полагаете, мотив там?

— Где же еще? — я потер руки в предвкушении.

И плевал я на господина Ю!

 

* * *

 

Крепко сжав голову ладонями, я злобно оскалился и с трудом сдержал звериное рычание. Спокойно, Лозовский, спокойно…

— Я вас очень прошу, — сказал я изысканно вежливо, — посмотрите, пожалуйста, еще раз. Повнимательней.

Помимо моей воли в последнем слове все-таки достаточно явственно прорезалась угроза. Геолог заметно напрягся.

— На что? На что тут еще смотреть? — он обиженно тряхнул обширными ушами. — Мы с вами три раза обошли эту чертову расщелину. Я вижу явные признаки присутствия тяжелых металлов… Возможно, здесь весьма богатое месторождение. Но вам этого мало! — почти взвизгнул геолог.

Я поборол искушение отвесить пинка по тощей заднице специалиста по камушкам. Во-первых, это некультурно. Во-вторых, в чем вина геолога, если ошибся я? В третьих, какой смысл пинать голограмму?

У меня под рукой было два полноценных, несомненно квалифицированных специалиста в вещественном воплощении, но привлекать их было неправильно. И я запросил помощь у своего руководства. Чуть ли не в первый раз за время своей работы в Интерполе, я поставил ему жирный плюс — мне без колебаний пошли на встречу и отдали в распоряжение этого вот чудака. Целого кандидата наук, между прочим. Причем, с богатым опытом работы в поле. Каждый раз думая о том, во что обходится сеанс гиперсвязи в видеорежиме, я непроизвольно передергивал плечами.

— Да, мало! — ответил я почти спокойно, дав эмоциям перебурлить. — Мне нужно не это.

— А что вам нужно, позвольте узнать?

— Я не знаю, — честно признался я. — Нечто гораздо более ценное…

— Тяжелые металлы, по вашему, это дешевка? — язвительно осведомился геолог.

Я вздохнул.

— Нет, конечно. Но все-таки, я рассчитывал найти здесь что-то посущественней. И, как бы правильно выразиться, поликивдней. То, что вполне может подарить состояние одиночке. Понимаете?

Малопривлекательная физиономия геолога треснула широкой ухмылкой.

— Конечно, понимаю. Вы имеете в виду гору алмазов?

— Например, — я немного смутился.

— И вы видите здесь эту гору?

Вот же сволочь ехидная…

— Нет, — вынужден был сказать я.

— Так вот, я тоже ее не вижу! — прогремело это недосветило современной геологии. — И, знаете, почему? Потому что ее здесь нет! Отсутствует! Изумруды, рубины, сапфиры — также отсутствуют!

Я покладисто стерпел эту издевательскую тираду.

— Профессор, — попытался я польстить. — Но, возможно, какие-нибудь признаки… Если поискать повнимательнее. Может, взять какие-нибудь образцы и исследовать? Здесь есть вполне приличная лаборатория, и я под вашим руководством…