Страница 12 из 74
— Ясно, — я хмыкнул. — Пусть будет Михалыч.
— Пусть, — Тополев кивнул. — И он не возражает.
— Продолжим, — сказал я. — Значит, в тот раз никто не составил тебе компанию в бильярдной?
— Нет. Горовенко заходил... минут за пятнадцать до случившегося, но играть не стал. Сначала, вроде, колебался, но потом сказал, что перекинется лучше в шахматишки с Михалычем.
— Тебя это огорчило?
— Как тебе сказать? — Илья поскреб небритую щеку. — Есть немного. Саныч единственный на станции, кто может у меня партию-другую выиграть.
— Ты так здорово играешь?
— Нет, это остальные так плохо.
Что ж... никуда не денешься, спрашивать надо.
— Илья, а что за человек был Сергей? Только в двух словах, очень коротко, хорошо?
Я всем своим видом дал понять, насколько важна для следствия краткая форма изложения фактов по данному вопросу.
— Нормальный мужик, — на лице Ильи проявилась гримаса, прочитать которую я не смог.
Вообще-то, я требовал не настолько короткого ответа.
— Это пустые слова, Илья, — я поморщился. — Он нормальный мужик, ты нормальный мужик, я нормальный мужик...
— Про тебя ничего не знаю, не скажу, нормальный ты или как. — Видимо, даже полусидячее положение стало для Тополева слишком тяжелым, и он лег на кровати, закинув ноги на спинку. — А Серега — он нормальный и есть. Не ангел и не подлец. Хорошего про него много рассказать могу, но и дерьма всякого в нем хватало.
Я посмотрел на заправщика с новым интересом.
— Не очень лестная характеристика для друга. Тем более погибшего.
— Правильная характеристика, — отрезал Тополев. — Честная. Я бы то же самое сказал, если бы Серега сейчас здесь сидел.
Илья помрачнел. Да, Матвееву здесь больше не сидеть никогда...
— Про дерьмо в Матвееве можно чуть поподробнее?
Тополев усмехнулся.
— Хорошее тебя, значит, не интересует.
— Интересует. Но во вторую очередь, — спокойно ответил я. — Работа такая.
— Дрянь работа! — безапелляционно выплюнул Тополев.
— А ты к нам не ходи. Ты про Матвеева рассказывай.
Я начал раздражаться. Немного. Это не имело никакого отношения к той агрессивности, которую люди невысокого роста якобы испытывают к здоровякам. Во-первых, рост у меня скорее средний. Во-вторых, я бы этого громилу в спарринге уделал пять раз из пяти. Наверное. В-третьих... Да что тут непонятного? Лежит тут, выделывается. А мне есть охота.
Тополев на мой выпад никак не прореагировал. Руки за голову заложил и в потолок уставился.
— Серега... Жадный он был. И злой от этого становился. Жадный — не в том смысле, что жмот, понимаешь, Руслан? Сотню до получки занять — это у него всегда можно было. Без проблем. Последние отдать мог. В кабак с ним пойти — тоже все правильно. Копейки не считал, гулял по-человечески.
— Где же тогда жадность-то? — спросил я.
— Была жадность, — Илья вытащил одну руку из-под головы и закрыл ладонью глаза. Будто ему свет мешал. — Ты не перебивай, я попробую все это... Денег он много хотел. Ничего в этом такого, конечно, я бы тоже от кучи бабла не отказался, но Серега прямо зациклен на этом был. Работ сменил только на моей памяти штук пять, постоянно какие-то планы строил, на тотализаторе играть пытался. Не регулярно, а выискивая информацию о грядущих сенсациях. Вся эта информация на поверку лажой полной оказывалась, конечно. Но Серега не унимался. Все надеялся, что где-то ему шанс подвернется. Банк сорвать. А тех, кто уже сорвал, он не любил. Сильно.
— Так это не жадность, — глядя на Тополева, я зевнул. Хотя отлично выспался. — Это на завистливость больше похоже.
— Может быть, — сказал Илья каким-то скучным голосом. — Слышь, Руслан, не обижайся, но подыхаю, спать хочу. Давай позже договорим, а?
— Не вижу препятствий, — ответил я.