Страница 18 из 51
Осень разошлась вконец: унылые дожди шли, не переставая. Меланхолия – любимая Катина подруга, после Оксаны, – не спрашивая позволения, также поселилась в их доме. Теперь они жили втроем: Катерина, Оксана и меланхолия. Как ни старалась Оксана растормошить подругу, удавалось ей это, сказать прямо, плохо. Катерина теперь ходила только на работу, встречи с Оливом стали редки и однообразны. Мужчина не делал никаких попыток к сближению, и любовь, зародившаяся в Катиной душе, приобрела некий оттенок трагичности. А предаваться унынию девушке больше нравилось в одиночестве, нежели в компании того, кто придавал этому самому унынию такой романтический смысл.
Зато Оксана цвела. Нет, не как роза майская. Она цвела, подобно селагинелле, которая предпочитает полутень и влажность. Только эти условия позволяют растению распушать свои кончики совершенно особенным образом. И это необыкновенное полуцветение порой стоит значительно дороже пышного вызывающего буйства алых бархатных роз, для тех, кто разбирается в цветах, конечно.
Они гуляли с Михаилом под дождём и зонтом, словно юные влюблённые, наклоняя головы близко друг к другу. Ни слова о любви, ни слова о прошлом, они были счастливы и прекрасны, как могут быть счастливы и прекрасны люди, когда их души не мятежны и чисты.
Но если для Оксаны эти неспешные прогулки были воистину наслаждением, то для Михаила иногда они превращали в борьбу с голосом в ухе. И не всегда победа была на стороне Миши.
Вот и сейчас голос недовольно рассказывал нашему герою сказку о потерянном времени. Михаил повернул своё красивое лицо к Оксане и спросил:
– А ты никогда не думала о том, чтобы расстаться с Катей?
– Как это расстаться? – не поняла Оксана.
– Вы работаете вместе, живёте в одной квартире. Неужели тебе не хочется жить своей, отдельной от неё жизнью?
– Катька без меня пропадёт! – замахала руками Оксана. – Она же совершенно неприспособленная.
– Но жила же она как-то раньше, до тебя, – разумно возразил Михаил. – Она достаточно взрослая и вполне самостоятельная. Она не больна, не инвалид…
– Инвалид… – Оксана замерла, всего на мгновение, как будто в её сознании промелькнула тень какого-то смутного воспоминания. Но цельная картинка, вызванная этим в общем-то простым, но грустным словом, так и не сформировалась в её мыслях.
Она взяла Михаила под руку и повторила:
– Нет, она без меня всё-таки пропадёт!
– Но когда-нибудь вам придётся разлучиться, – резонно заметал Михаил.
– Когда-нибудь… это такой длинный срок, – засмеялась Оксана. – Не хочу думать о том, что когда-нибудь произойдёт, а, может быть, и не произойдёт. Не люблю строить долгоиграющих планов, в этой жизни всё так… неопределённо.
– Ты предпочитаешь плыть по течению?
– Я предпочитаю плыть, – просто ответила Оксана.
Они проходили мимо Преображенского храма, главной достопримечательности этого небольшого уральского городка.
– Зайдём? – предложила Михаилу спутница.
– Зайдём, – кивнул он. Голос в ухе поперхнулся, пытаясь что-то возразить.
В храме было безлюдно, только бабушка в церковной лавке читала про себя какую-то толстую книгу. Михаил с Оксаной взяли по свечке. Молодая женщина поставила свою свечу возле иконы Николая Угодника, Михаил же предпочёл подойти к иконе Спасителя. Оксана подняла взор на иконостас: изображения святых сверкали и переливались, какое-то абсолютно неземное, нежное, тёплое сияние охватило и весь храм, бабушка в лавке изумлённо ахнула и выронила книгу из рук. Оксана открыла рот от удивления, и только Михаил, как будто не замечая происходящего вокруг, смиренно читал свою кроткую молитву.