Страница 17 из 202
— Это королевский конь, сеньор гуэрдо! — Райнеро различил рапортующего. Лачо Ласано не мыслил себя без того, чтоб не нагладить на затылке вихор и не блеснуть познаниями о Райнеро Рекенья-и-Яльте. Если бы пришлось завести личного жизнеописателя, Лачо был бы не последним претендентом. — Конь его высочества, сеньор гуэрдо. Как известно, истинный демон, сеньор гуэрдо.
Райнеро не сдержал усмешки. Репутация Марсио превосходила его собственную. Джериб замер монументом во славу глубочайшего презрения к человечеству, но храбрецов пока не было.
— Так, — Барреа стоял спиной, но Райнеро знал, что тот постукивает о ладонь двумя пальцами. — А где же всадник? Пришел приказ его задержать.
— Не могу знать, сеньор гуэрдо!
— Обыскать территорию! Караульные, на пост!
Райнеро успел отпрянуть, когда отблеск факела лизнул кусок стены. В его сторону направлялись сразу двое стражников, на плиты впереди падали жёлтые пятна. Две вытянутые тени рыскали из стороны в сторону, подступая к укрытию. Райнеро прижал к груди пистолет, как сестра — любимую куклу, но что за сравнение! Руку на рукоять кинжала и вжаться в угол, слиться с камнями. Шаги совсем рядом, значит, рядом и чья-то смерть.
— Гуэрдо, на улице никого. Я думаю, его высочество перемахнул через стену!
— Перелетел? — Фернан Барреа обладал неплохим чувством юмора, но шутки отпускал каменным голосом.
— Нет, — смутился подчинённый, — забрался на спину коня. Его высочество силён как бык и ловок как мангуст…
Шаги резко изменили направление, тени удалялись. Райнеро понял, что не дышал с минуту. Указательный палец прирос к насечке на стволе.
— Видите, сержант, наши ворота не пропускают даже в Залунный Край. — Клясть небо в том, что для побега беглец выбрал именно Апельсиновые ворота, подгадив репутации их смотрителя, Барреа не собирался. — Открыть калитку. Вы, шестеро, возьмёте лошадей. Принц пеший, далеко не ушёл.
— Сеньор гуэрдо, разрешите спросить, — вылез давешний жизнеописатель принца Рекенья. — Что совершил его высочество?
— Он родился. — Заскрежетала опускная решётка. Из-под ног поползли плиты, между рёбер подуло холодом. Бесчестье матери предали огласке. За такую гнусь мало просто убить. За такую гнусь любящий сын обязан вырезать негодяю сердце. — Эскарлота не знает покоя уже двадцать лет. И, будь на то воля Всевечного, не узнает ещё долго. Живее!
Райнеро откинул голову, выдохнул.
В монолите ворот прорезалась щель, достаточная, чтобы проехал всадник. В окнах конюшен метались огни, выкрики команд мешались с конским ржанием. Трое, среди них Лачо, подступались к Марсио, широко расставив руки. Джериб щерился и вертелся, охаживая себя хвостом по лоснящимся бокам. Фернан Барреа стоял чуть поодаль, уперев руку в железный бок. Луна улыбалась, заливая происходящее белым, мертвенным светом.
— Конь не даётся, сеньор гуэрдо. — Лачо Ласано оглянулся на начальство, безусое лицо отвердело. — Но я отведу его!
— Брось, идиот! — Барреа выставил вперёд обе руки, попятится. — Отойди!
Лачо мгновение вечности держал джериба под уздцы, за улыбкой не видно щёк. Сослуживцы бросились врассыпную. Марсио дёрнул мордой вверх, в глазу сверкнула луна. Ремни вырвались у Лачо из рук, Марисо поднялся на дыбы. Копыта молотили воздух, ржание походило на рык. Идиот, ну идиот же, выкинул руки вперёд, пытаясь прикрыться, и умер.
— Святой коровник… — проскулил Барреа.
Хрустнули кости. Марсио бил передними копытами по разбитому черепу, мараясь в мозгах и крови. Когда плясать стало не на чем, джериб, вминая металл панциря, принялся ломать грудную клетку.
— Отойдите прочь, бараны безрогие!
Командирский окрик задержал на пороге конюшни шестерых с лошадьми в поводу. Кобылы ржали, переступали с ноги на ногу, пятились. Один из стражников выронил поводья, второй осенил себя знаком. Кто-то охнул, и Марсио щёлкнул зубами.
Плеснуло серебром: пистолет простого гуэрдо был богато украшен
— Отошли от него, ну! — Фернан Барреа взвёл курок.
Райнеро не позволил решать судьбу своего коня даже королю.
— Демона пулей не изгонишь! — В два шага оказавшись напротив, принц Рекенья одним ударом выбил из руки Барреа пистолет.
Барреа развернулся, рука рванулась к ножнам, вряд ли он понимал, против кого обнажает шпагу. Отплатить соразмерно его заслугам Райнеро не мог, поединок бы отнял время, вернее, его бы не вышло: противников много, принц Рекенья — один. Обычно его это не останавливало, но нынче ночью мир покатился в пропасть.
Гуэрдо получил рукоятью пистолета между лохматых бровей. Он пятился, схватившись за нос, из-под ладоней сочилась кровь. Сломана переносица? Что за важность! Райнеро вскинул пистолет и навёл на восьмерых безрогих баранов. Они пёрли на них с Марсио со стороны конюшни, выпростав клинки. Против стали коня не выставить, значит, бежать!