Страница 16 из 135
— Прошу прощения? — выдохнула я, не скрывая своего напряжения.
— Прикоснись ко мне, — снова кивнул Янтарь, придвинув руку ближе ко мне, и в его глазах не было и доли веселья или озорства.
— Э… с тобой все в порядке? — осторожно выдавила я, не представляя, что смогу сделать, если с ним было что-то не так, потому что спастись бегством от тех, кто двигался быстрее тебя в несколько раз, было занятием как минимум не логичным.
Закатив глаза и фыркнув, Янтарь взял мою ладонь, положив на свою руку:
— Мы всегда горячие, и едва ли хватит шкалы градусника, чтобы узнать точно температуру Севера, но ты можешь узнать об этом хотя бы приблизительно, сравнив с моей температурой тела.
— А! — на мой облегченный выдох, Янтарь удивленно изогнул бровь, но все-таки промолчал, не мешая мне, пока я сосредотачивалась на собственных ощущениях в пальцах, положив вторую ладонь на лоб Севера, — Он определенно горячее тебя. Иногда мне кажется, если оставить ладонь на его коже больше, чем на десять секунд, то можно просто обжечься.
Какое-то время мы молчали, глядя на спокойный сон Севера, погрузившись каждый в свои мысли.
— Температура тела — это особенность оборотней? — наконец тихо обратилась я к Янтарю.
— Это медвежья кровь. И мы не оборотни.
— Ясно.
На мой быстрый кивок и взгляд, что я все поняла, хотя не поняла совершенно ничего, Янтарь улыбнулся, чуть покачав головой, и тихо добавил:
— Учитывая наш образ жизни и то, что мы живем в лесу, наша кровь просто обязана быть горячее, чем у вас, людей, иначе мы бы замерзли до смерти в первую же зиму.
— Да. И вы не оборотни.
— Все верно.
Конечно, язык просто зудел задать вопрос, который мучил меня с того момента, как я увидела этих странных мужчин — кто же вы такие, если не оборотни? Но отчетливое понимание того, что это не моего ума дело, не давало мне открыть рот снова.
Север чуть зашевелился, что-то забормотав, и я взяла влажную прохладную тряпку, чтобы в очередной раз протереть его лоб, лицо, шею и грудь, осторожно обходя воспаленные раны.
— То, что говорит Север — это какое-то особое наречие? — снова повернулась я к Янтарю, заглядывая в его яркие глаза, что, не отрываясь, смотрели на своего брата, когда мужчина медленно кивнул.
— Это наш язык.
— И о чем говорит Север?
— Я не знаю, — Янтарь тяжело выдохнул, уперевшись локтями в колени и облокотился подбородком о сложенные ладони, склонившись над раненным воином.
— Не знаешь?
— Нет, — в этот раз Янтарь говорил правду, и, чуть помолчав, пожал широким плечом, — Это особенный язык, который знают лишь единицы. Ему обучают специально. Я знаю всего несколько слов и фраз, которые означают приветствие, прощание, подчинение и уважение.
— Ого!
— Да. Но Север говорит что-то другое.
Мы снова замолчали, глядя на брата, когда в дом вошел Туман, а за ним и Ураган.
— В округе все тихо, — быстро проговорил Туман, оглядывая дом, словно в него могли проникнуть незаметно мишки, что были размером с бронепоезд и дышали так же громко и шумно.
Убедившись, что все в порядке, но оставив дверь открытой, братья-близнецы опустились на пол, усевшись на корточки почти синхронно у изголовья Севера. И снова мне казалось, что они принюхиваются, как это делал утром Лютый, будучи в обличии зверя.
— Могу я спросить еще кое-что?
Янтарь хмыкнул, повернув голову ко мне:
— Ты ведь сделаешь это в любом случае, любопытное создание!
—…у меня есть имя!
— И я все еще помню его, — рассмеялся приглушенно Янтарь и снова его глаза были подобны расплавленному солнцу, или прозрачному душистому меду, с крапинками озорства и смешливости, — Спрашивай уже, что опять мучает тебя.
— Вы обнюхиваете Севера?
— Угу. Тебя это смущает? — его лукавая усмешка была все-таки очаровательной и доброй, чего нельзя было сказать о Лютом.
— Ну… нет. Я просто пытаюсь понять, зачем вы это делаете?
— Чтобы узнать, не начался ли процесс разложения, — приглушенно ответил Ураган, повернувшись ко мне, пока его брат Туман прислонился лбом к влажной щеке Севера, закрыв глаза.
Сердце пропустило один удар, заглохло и застучало с двоенной силой.
— И что вы чувствуете?
— Все в порядке, — мягко улыбнулся Ураган, неожиданно подавшись вперед и осторожно сжав мою дрожащую руку в своей большой горячей ладони, — Север — боец, и не уйдет от нас.