Страница 26 из 63
Происшедший с Исаевым инцидент подтолкнул меня проверить свой потенциал. Прежде, занятый переживаниями с подругами, не удосуживался его контролем. Когда же в лаборатории замерили напряженность моего энергетического поля, то все - и я тоже, поразились - она за последние два месяца выросла кратно. И без того не маленькая, она теперь стала почти в сотню раз превышать уровень других участников проекта. Неудивительно, что такая мощь пробила защитные барьеры моей жертвы. Как еще не разрушил психику - с запоздалым страхом подумал я, надо как-то научиться точно дозировать силу. Чем и занялся в своих поисках и экспериментах. Возможное решение нашел по принципу автотрансформатора - с заданной энергией на выходе. После уже спокойнее брался за эксперименты со своими подопечными - пациентами клиники и теми, кто проходил у меня реабилитацию.
Первый успех в излечении травм позвоночника стимулировал руководство института, да и нас самих, опробовать мой метод реабилитации на больных с другой клиникой. Начали с болезней и травм, сопровождаемых частичным или полным параличом. Все они связаны с поражением центральной нервной системы - невропатией. Поэтому искали универсальный способ, который бы позволил влиять непосредственно на нервную ткань в очаге поражения - независимо от места, характера и степени невропатии. Через нашу лабораторию прошли больные вирусным энцефалитом, полиомиелитом, детским церебральным параличом, параличом Эрба, с различными травмами. Их всех предупреждали о экспериментальном характере нового метода - что успех не гарантирован, возможны побочные последствия.
Добровольцы находились, прежде всего из числа отчаявшихся, как когда-то и я, готовых на все ради призрачной надежды на излечение. Проводил лечебные сеансы сам - у Юры еще не готов усилитель энергетического поля, чтобы им могли воспользоваться другие экспериментаторы. У всех клиентов видел заметный темный сгусток в месте разрыва или деформации нервных волокон. Сращивать разорванные концы у меня не получалось, хотя провел сотни опытов со своей волной пси-материи. Они не дали нужного эффекта, но все же оказались полезны - наработал на них практику исправления деформаций. Так что части больных помог - они смогли полностью или частично восстановить подвижность. Их радость разделял как свою - я воспринимал чувства подопечных и транслировал в собственный эмоциональный фон, наполняя его новой силой. Такое свойство перестроившей психики заметил недавно, оно помогало аккумулировать нужную для пси-воздействий энергию.
Как-то заинтересовался - от чего растет мой потенциал, что служит его генератором. Провел эксперименты с возможными источниками - от солнечной до биоорганизмов. Выявил, что основным фактором стала эмоциональная составляющая биоэнергетики - как собственной, так и окружающих людей. Сильные чувства - с интенсивным их излучением, принимались моим полем, а после через собственные эмоции трансформировались в рост потенциала. Причем именно позитивные - радость, благодарность или любовь. От злобы, ненависти, тоски я чувствовал подавленность, мне труднее становилось работать со своей энергетикой. Со временем научился различать по ауре окружающих их нравственные качества, ставить эмоциональный щит от волны негатива.
В начале весны столкнулся с недобрыми людьми из власть имущих, они доставили мне немало проблем. Верно утверждает народная мудрость - от сумы и тюрьмы не зарекайся, можно сказать, что я оказался не в том месте, в не то время. Возвращался поздним вечером после работы и увидел на улице, как двое молодых мужчин избивают старика. Тот упал на землю, напавшие продолжали бить его уже ногами. Не мог остаться безучастным наблюдателем и пройти мимо, как другие прохожие, заступился за старика - вырубил обоих драчунов. Доброе дело не осталось безнаказанным, через день меня прямо с занятий забрали в милицию, а потом закрыли в следственном изоляторе по обвинению в нападении и нанесении телесных повреждений. Позже выяснилось, что один из побитых мною молодчиков оказался сыном заместителя начальника городской милиции, у второго отец тоже из влиятельных людей в силовых органах.
На первом допросе следователь - худощавый мужчина лет сорока в милицейской форме капитана, ознакомил с обвинением , после стал наезжать на меня, обращался как с закоренелым преступником, требуя признания вины. По злому выражению лица и характерной - ярко-красному оттенку ауры, ясно понимал, что от него нельзя ожидать какого-либо объективного расследования - он уже принял решение подвести меня под заключение любым путем. Так и сказал: - Вина твоя , Максимов, несомненна. Тебе грозит лишение свободы от трех до пяти лет. Можешь облегчить себе участь и уменьшить срок до минимума чистосердечным признанием. Вот ручка, бумага - бери и пиши, я продиктую.
Никакого признания я и не собирался писать, но ручку и лист бумаги принял от следователя. Пока капитан диктовал текст признания, я писал совершенно иное - переносил на бумагу свою версию о случившемся в тот вечер и предъявленном мне обвинении. Когда же следователь закончил с диктовкой, подал управляющий импульс на его эмоциональный центр. Силу не жалел - мне надо было действовать наверняка, неизвестно, будет ли у меня еще возможность. Потом, уже держа сознание под своим контролем, ввел программу гипноза на последующие действия. Мельник как-то научил меня такой технике, я позже отрабатывал его в ходе своих экспериментов - не ограничивался только эмоциональным внушением. Тихим ровным голосом, четко проговаривая каждое слово и смотря в глаза капитана, произнес:
- Мою бумагу в деле не оставляйте. Сегодня же передадите в институт психологии завлабу Мельнику и забудьте о ней. А сейчас заканчивайте допрос и отправьте обратно в камеру. Все понятно? Приступайте.
Следователь молча кивнул, вложил лист в папку, после дал мне подписать протокол и вызвал конвоира. В ходе гипноза у меня на секунду возникла мысль внушить ему, что я не виноват и отпустить на свободу. Но тут же отказался - интуиция подсказывала, что дело так просто не закроют, только вызову на себя лишние сложности. Казалось бы - обычный случай с небольшой потасовкой, все живы-здоровы. Такие происходят каждый день и не по разу - из-за них даже не вызывают милицию. А тут оперативно нашли меня, даже без допроса в отделении милиции посадили в изолятор как опасного преступника. Так что, чувствовал - меня ожидают большие неприятности. Единственно, на что рассчитывал - я занят в важном государственном проекте под контролем комитета национальной безопасности. Полагал не без основания - если я нужен такому авторитетному органу, то меня должны вытащить из заключения, закрыть дело.