Страница 7 из 21
Колдун шагнул к головорезу. Неуловимое движение, тошнотворный хруст лопнувшей кости и дикий рёв вожака, выронившего нож из искалеченной руки оказали должное впечатление на застывшую «стаю»
—Хватаете вожака и тащите в лес. Не останавливаясь ... Как можно дальше отсюда. Ясно? — голос колдуна оставался спокоен, отчего становилось ещё страшнее, — Silentium videtur confession.
— Волховик, — проскрипел один на ухо второму, — слышь, заговор прошипел. Ноги делать надо.
— … и руки тоже! Если умеете. Вправьте кости и наложите шину. Хотя, вряд ли поможет. Да и ещё о вождях. У древнего народа, на вашей земле, один из таких однажды в бою лишился правой руки. После чего его и свергли, ибо правая рука — символ чести, искренности и милосердия. А на что нужен вождь без всего этого? Советую задуматься.
— Ага, — пропыхтел меньшой, силясь устоять под навалившейся тяжестью изрыгающего проклятия и стоны изувеченного главаря.- А ишо он драться не смогёт. И вправду почто нужен?
— М-да, — вздохнул Космач, — Я имел в виду не это. Ну да ладно, — он тряхнул головой и повернулся к девушке. На раздававшиеся за спиной пыхтение и ругань больше он внимания не обращал, вскоре стихли и они, растворившись в более благопристойном шуме леса.
Девчонка сидела на земле, как-то бессмысленно перебирая вываленные на землю пирожки. Очищала их от травинок и складывала обратно в корзинку.
— Вот, — колдун присел на корточки и протянул ей три золотые монетки. — Они отказались. Выходит, кругляшки по праву твои.
— Я… Я убила его… — она подняла глаза. Они оказались ещё больше, чем даже запомнились Космачу. — Зарезала… Насовсем… Насмерть…
Космач вздохнул.
— Нет, ты что? Разве такого здоровяка этой железкой убьёшь? Вот видишь, он уже встал и поплёлся за своими дружками. Всё хорошо, не плачь, никого ты не зарезала…
— С ним точно всё будет хорошо? — всхлипнула сердобольная убийца.
— Уверяю тебя. Поверь, ему уже даже не больно. Пойдём.
Но девочка сидела и не сводила глаз с покачивающейся фигуры разбойника, нетвёрдыми шагами ковыляющей в лес за своими собратьями. Ничего отойдёт на десяток шагов и пусть разлагается под ёлочкой. удобряет. Каждый должен приносить пользу по мере своих сил.
Только когда он скрылся в лесной чаще, девчонка вдруг спохватилась:
— Ой, спасибо Вам большое, сударь. За то, что спасли меня. Если б не вы… они бы… они…
Только бы не заревела. Космач не переносил слёз. В большей степени из-за того, что не знал, как поступить. Очень уж сильно становилось искушение влезть в голову и атрофировать слёзные железы напрочь. Но девчонка не заплакала. Наоборот, её глаза прояснились, а брови тревожно сдвинулись.
— Вы побледнели, сударь. И руки дрожат. Вы ранены?
— Нет. Просто, не по мне всё… это, — Космач не лгал. Применять на практике знания из своей специализации он не любил. Слишком непредсказуемы могли оказаться последствия.
А девочка вдруг вскочила и присела в очень неловком реверансе:
— Простите, меня за неучтивость, сударь. За то, что не поблагодарила сразу.
«Быстро оправилась, — отметил про себя колдун, — либо глупа и не поняла, чем всё закончится, либо…», — но думать о грязном не хотелось. Тем более, до того она забавно выглядела со своим зареванным личиком, с замызганным пирожком в руке, в заляпанном платье, застывшая в позе корявенького полупоклона-полуприсеста, что колдун не выдержал и улыбнулся. А улыбался он редко.
— Помочь?
— Что Вы, сударь! Я сейчас быстренько.
Она скидала оставшиеся пирожки в корзинку. Подобрала плащ и свою шапочку. Глаза её снова наполнились слезами.
— Красивенькая была, — всхлипнула она, — бабушка подарила…
— Позволь? — колдун взял шапочку и накрыл сверху ладонью. Едва заметное изменение структуры, мёртвые, разорванные волокна потянулись друг к другу, создавая подобие былого цельного образа. Волокна в шапочке, волокна в мозгу… какая, по сути, разница. Но, Боже! Как же трудно менять сущее, гораздо легче создать новое. Никому ещё не удавалось повернуть процесс разложения, распада вспять. Недаром говорят «Разбитую чашку не склеишь». Вернее склеить-то как раз можно, некромант этим и занимался, а вот сделать целой — нет. Но как раз в этом-то и состоит его цель. Для этого ему и нужна фея.
— Вот, почти, как новая, Потом выстираешь и всё, — некромант старался, чтоб руки не дрожали.
«Зачем я это делаю?! — промелькнула мысль, — тратить столько сил на какой-то кусок тряпки. Безумец». Но взгляд девчонки напрочь выжег эти мысли. Её глаза сияли.
— Вы волшебник, да? Добрый. Совсем-совсем как в сказках,- это был уже не вопрос, а утверждение.
Но девочка и не ждала подтверждения.
— Конечно, вы добрый! Даже слишком. Вы отпустили их живыми, — она насупила бровки. — Я бы так не сделала. Они, вон, мне пирожки вывалили, шапочку порвали. А теперь, может, ещё кому чего-нибудь сделают. Они плохие!
«Э-э, а девчонка-то малохольная. Потому-то и глаза такие ясные, чистые. Зла не видят. А может…»
— Это лишь умозаключение, — усмехнулся колдун.
— Простите?
— Я говорю, ведь это только мы так думаем. А на самом деле, неведомо, что дальше будет. А вдруг они по дороге помогут священнику и затем уйдут в монастырь?
— Ой, — засмеялась девушка. — Неужели Вы это серьёзно? А может, они встретят этого священника и убьют его.