Страница 2 из 21
Слушал некромант, ибо знал, какова власть у Слова и какие тайны может оно раскрыть. Но знал чародей и другое, что сильнее Слова в мире только Вера. А в то, что рассказывают за стойками придорожных трактиров, люди верили, безоговорочно. Поэтому-то и внимал Космач рассказам о заснувших драконах, что обросли мхом и превратились в горные хребты. О громадной рыбе, которую моряки по неведению за остров принимают. И, конечно, о феях. Об их прекрасной и могучей Королеве. Тогда-то и напрягался колдун, загорались его глаза странным блеском и подавался он вперёд, чтоб не пропустить ни одного слова. И долго потом выспрашивал, что да как, когда и где. А всё потому, что была у него мечта тайная, дума сокровенная- выкрасть могучую фею. Заставить служить себе прекрасную Королеву. Ибо хоть и сильным колдуном был Космач, но не мог он добиться главного, ради чего и жил, собственно. Не мог упорядочить разбросанные миры. Нанизать их как бусинки на одну нитку и нацепить себе на шею. Стать свободным. Бессмертным. Внемирным. Стать Властелином над жизнью и смертью! Ибо пуста магия смерти без магии жизни. Вот таким было самое заветное, жгучее желание воина, учёного и чернокнижника-некроманта Эйтерна Мак Хейлина.
Долгие годы провёл он в исканиях и понял одно — не дадут ответа ни ритуалы древних колдунов Чёрной Земли, ни трактаты мудрецов-звездочётов, и без помощи ему не обойтись. Но был Космач не только честолюбив, но и разумен! Знал он, многие жаждут знаний, власти, богатства и готовы заплатить любую цену, готовы идти на всё. Этого делать некромант не собирался. Видел он, как корчились под испепеляющим взором Инквизиции, недремлющего и сурового Ока Церкви, другие колдуны и ведьмы. Отчасти поэтому и перебрался Космач сюда, чуть ли не на самый край земли. Но не бушующее пламя костра останавливало его от того, последнего шага, на который, по глупости, решились другие. Нет! Не заключит он договора с Нечистым, хоть и сулил тот неведанное могущество. По одной причине. Не мог Эйтерн Мак Хейлин отказаться от души, от той Божьей искры, которая делала его человеком. Делала Творцом.
Именно это сочетание и позволяло некромантии стать уникальным направлением в тайных науках. Но мало кто понимал это. Поэтому-то и причислили всех некромантов к чернокнижникам и приспешникам Князя Лжи. Да что некромантов! Любого, кто имел дело с магией. Но и не без оснований надо признать. Поползли чаши весов и в основе магии оказались не мудрость, не поиск знаний, а страсть и невежество. Вечная путаница в неутолимых желаниях и нежелание мириться с судьбой и законами бытия вызывала мечты о могуществе абсолютном, способном удовлетворить все запроси плоти.
А слуги Тёмного этому потакали и гонялись за человеческими душами. Потому как сами-то творить не могли. Только изменять уже данный им мир. Космач искренне не понимал тех, кто додумался променять Божественное, недостижимое на обычное земное — слитки золота, титулы…любовь. Особенно, его, конечно, смешило последнее — продать душу, чтобы любить. Как? Глупость. Бред трубадуров. Сам некромант никогда не любил. Не любили и его. Что считал он за великое благо. Ибо любые отношения есть ограничения свободы. А свободу ценил он превыше всего, потому что она позволяла действовать.
И Космач действовал. Искал. Узнавал. Пробовал. И пришёл к выводу, что достиг предела. Дальше без помощи ему не двинуться. Вот тогда великий маг Эйтерн Мак Хейлин, исписавший десятки тысяч страниц и в сотни раз больше прочитавший, резко повернулся и шагнул назад, к своим предкам. К безграмотным ведьмам и волховальникам, ведунам и знахаркам. Тем, для кого навести порчу, испортить молоко, приворожить человека — являлось чуть ли не вершиной магического искусства. Не под силу им было вызвать демона и, заперев в начертанном пентакле, подчинить своей волею. Да и не помышляли они об этом. Квасили соседям молоко, сушили лягушек да собирали травки и были счастливы от того, что ни одна свадьба не обходилась без них, а ребятишки показывали пальцем вслед и ночью боялись подходить к их избам. Действительно, зачем демон, когда ты ощущаешь переполняющее тебя могущество, раз нагнал порчу на соседского порося. И пусть не слуги Князя Тьмы приносят тебе драгоценные самородки, а змея-долгоноска отыскивает припрятанную кем-то монету, что с того?
Маги, алхимики, чернокнижники презирали своих деревенских собратьев. Вернее, таковыми их даже и не считали. И уж тем более Эйтерн Мак Хейлин. И вот он понял — зря! Ибо хранили все эти шептуны да ворожки тайну, над которой бились столетиями все великие университетские колдуны наиучёнейшие. Тайну Единения. То есть связи с Неизменённым миром. Нет, не так. Конечно же, тайны никакой те не хранили. Даже не подозревали о существовании этой Тайны-то. Они просто жили! И секрет заключался в том, что не рядом с университетом, библиотекой, алхимической лабораторией, а рядом с лесом, омутом, холмами. И были у них соседи — не аптекарь, профессор или князь, а домовой, лешак, да обдериха. И, естественно, феи! Волшебный народ, жители холмов, добрые соседи. Ши. Существа неведомые, непредсказуемые и, порой, очень могущественные. Именно поддержкой такого союзника и решил заручиться Космач. Но просить колдун не привык, он привык брать! Причём всегда самое лучшее.
«Лучшим», в данном случае, была прекрасная Королева Фей — Катринэ.
Часто её видели. Могла она мчаться по лесу во главе охоты за белым оленем, а могла и в танце кружить на лугу вместе с подругами. Или даже постучаться в двери и попросить миску овса. («А вот это бы было кстати», — усмехнулся тогда Космач, услыхав историю от старой трактирщицы. Но, поскольку ему никогда особо не везло, то и возлагать все свои надежды на визит Королевы Фей в Кэр Туир за овсянкой, он не стал.)