Страница 55 из 69
Такси подъезжает к воротам особняка. Звоню в дверь. Мне открывает Егор.
– Александр Васильевич ждет Вас. Идите за мной, – не даёт сказать и слова. Молча иду за амбалом через внутренний дворик. Поднимаемся по ступенькам и заходим внутрь дома. Ведёт через огромный холл в одну из многочисленных гостиных.
Елизаров развалился на диване. В руках бокал с золотистой жидкостью. Судя по запаху – виски. По комнате плывет хмельной дурман.
– Ну здравствуй, Карина Артуровна! Молодец, что сама пришла. А то бы пришлось тебя за волосы тащить! – отхлёбывает из стакана. Он пьян. Смотрит дурными глазами.
Тело напрягается под его затуманенным взглядом. Окидывает меня снизу вверх. Не спеша. Довольно фыркает.
– Раздевайся, что ли. Чё застыла, Венера Милосская?
– Я не понимаю… – делаю попытку убедить Елизарова в ненужности этих отношений.
– Раздевайся, – холодно обрубает на полуслове. – Ну? Долго мне еще ждать? Или ты хочешь, чтобы я тебя поуговаривал? Егор! Егор! – орёт дурным голосом.
Через секунду на пороге комнаты появляется громила.
– Да, Александр Васильевич?
– Слышь, сгоняй, принеси этот… Как его? Давеча в срамном магазине покупали… Ну, вспоминай… Как его? – прищелкивает пальцами. Егор хмурится, натужно пытаясь понять, о чём идет речь.
– Ну? Лошадей хлестать… Ну?
– Хлыст? – догадывается Егор.
Сердце обрывается и летит в пропасть. Я нервно сглатываю.
– О, точно! Вот его неси!
От страха внутри леденеет. Елизаров пьян не на шутку и продолжает догоняться алкоголем, то и дело прикладываясь к стакану.
– Чё? Ты еще одетая? А ну, живо разделась! Или ты думаешь, Елизаров с тобой шутки шутит?
Меня начинает потрясывать от ужаса. Сильно жалею, что приехала сюда. А если он меня запорет до смерти? Уверена, ему ничего не стоит сделать это со мной. Трясущимися руками начинаю расстёгивать пуговицы на блузке.
– Живее! – подгоняет Елизаров. – Чего телишься?
Снимаю юбку, блузку и остаюсь в нижнем белье.
– Уже лучше! – прихлебывает. Ставит стакан на приземистый столик и подходит ко мне. Встает сзади и начинает лапать, обдавая перегаром. Дышит в ухо, руки бесстыдно исследуют мое тело, забираясь в трусы и лифчик. Урчит от удовольствия.
– Хороша… ничего не скажешь… – больно стискивает рукой грудь. – Сисястая…
Впивается губами в шею. Мусолит. Облизывает. Проводит языком от ключицы до уха. Тычется кончиком в ушную раковину.
– Пахнешь сладко… – шумно выдыхает. Его пальцы теребят клитор и проникают внутрь. Ощущения не из приятных. Я слишком напряжена, чтобы получить от грубого проникновения хоть какое-то удовольствие.
– Трахнуть тебя, что ли, пока Егор за хлыстом ходит? – становится не по себе. От слов Елизарова начинает подташнивать. Я сжимаюсь, на секунду представляя как это должно быть противно. Вцепляется зубами в мочку. Рычит. Трется об меня пахом. Бедром чувствую его эрекцию.
Тяжело дышу. Сердце гулко ухает. Тело сковывает страхом. Я боюсь Елизарова. Думаю о том, чтобы поскорее всё закончилось. Хочу быстрее уйти отсюда и забыть происходящее, как страшный сон. Но спектакль только начался. Страшно представить, что намеревается делать со мной эта обезьяна.
– Вот, принёс! – в гостиной снова возникает грузная фигура Егора. Протягивает хлыст хозяину. Елизаров подходит к столу, наливает из графина виски. Покачивается и хитро щерится.
– Принёс. Молодец! А теперь видишь эту дрянь?
– Да, – слышу, как голос Егора мертвеет.
– Свяжи ее и отходи, как следует.
– Но, Александр Васильевич…
– Слышал, что сказал?!
– Да, – Егор будто тускнеет, виновато опуская голову.
– Если хочешь на меня работать, выполняй!
Егор мнётся в замешательстве, поглядывая на меня. Ему неприятен приказ хозяина. Сопит, трет нос рукой.
– Долго мне ждать?
– Так чем я ее свяжу? – бубнит себе под нос. С надеждой смотрит на Елизарова.
– А чем хочешь! – стоит спиной к нам. В руках стакан с виски. – Башка тебе на что?! Не только, чтобы в неё есть! Ну?
Елизарову не терпится устроить экзекуцию. Вся съёживаюсь и затравленно смотрю на Егора.
– Прости, – шепчет одними губами, вытаскивая из шлевок ремень. Заводит мои руки за спину и крепко фиксирует. Меня колотит от ужаса. Закрываю глаза и судорожно сглатываю. Это мне наказание за все мои грехи. Елизаров – кара небесная, демон, посланный свыше, чтобы я ответила за всё, что сотворила. В памяти тут же всплывает образ Эммануэля. На глаза наворачиваются крупные капли. Я всё вытерплю. Я должна. У меня есть Арно. Ради Арно я всё стерплю.
Елизаров усаживается на диван, в предвкушении представления.
– На колени встань!
Смотрю с непониманием на Елизарова.
– Чего вылупилась? Встань, говорю, на колени. И на стол обопрись.
Делаю, как велит. Напрягаюсь всем телом в ожидании удара.
– Не тормози! Бей! – командует Егору.
Слышу, как хлыст со свистом разрезает воздух, и в ту же секунду меня обжигает нестерпимой болью. Громко вскрикиваю.
– Ещё бей! Ещё!
Следующий удар ложится поперёк лопаток. Вскрик. Тело горит. Ещё удар! Я взвизгиваю. Кажется, что кожа вспухла и растрескалась. Пылает длинными ожогами. Удар! Я всхлипываю. Удар! По лицу струятся слёзы. Удары сыплются один за другим, заставляя невольно вздрагивать. Нестерпимая мука затопляет, впивается острыми зубами в каждую клеточку, рвёт изнутри, горит и бьется, растекаясь по венам. Мир застилает кровавая пелена. Боль пульсирует, искрится, взрывает мозг, вытесняя чувства и мысли на периферию бытия. Реальность закручивается со страшной скоростью, затягивая сознание в чёрную воронку. Я больше не ощущаю себя. Не понимаю, где нахожусь. Есть только плавящее ощущение не проходящего жалящего жара. В ушах звенит, отдаляя все остальные звуки на тысячи километров.
– Всё. Хватит, – слышу, словно из-под толщи воды, знакомый властный голос. От внезапного прикосновения теплой руки тело прошивает электричеством. Прихожу в себя. Жмурюсь и громко шиплю на вдохе.
– Ну что, Карина Артуровна, понравилось? – берет меня за волосы. Глядит прямо в глаза. Сквозь туман вижу расплывчатые очертания лица Елизарова. – Что, думаешь, всё? Нет, подруга, веселье только начинается. Егор! Принеси воды!
Отпускает меня. Я в бессилии падаю к ногам Елизарова. Голова точно набита ватой, дико мутит. Меня вот-вот вырвет. Лежу, чувствую, как пол подо мной раскачивается, словно палуба корабля в шторм. Сознание вновь начинает ускользать.
Ледяная волна обрушивается внезапно. Я вздрагиваю и открываю глаза.
– Очухалась? – Елизаров нависает надо мной.
– Не надо. Пожалуйста, – шепчу я, едва разлепляя запекшиеся кровью губы. Я только сейчас поняла, что всю экзекуцию истерично их кусала.
Приподнимает моё лицо, ухватившись за подбородок, и долго внимательно смотрит.
– Не умеешь просить – лучше молчи, – хлёстко ударяет меня по лицу. Из глаз сыплются искры. Кровь хлещет из вновь вскрывшейся раны. В нос ударяет запах тёплого металла. Скула горит.
Встаёт с места. Слышу, как брякает пряжка ремня. Достаёт напряжённый член, изогнутый ятаганом.
– Рот открывай, – говорит тихо ровным голосом. Берёт меня за голову и притягивает к себе. Его пенис возле моего носа. – Ну? Не заставляй снова делать тебе больно.
Нехотя открываю рот. Вталкивается до самой глотки. Мычит. Двигает моей головой, нанизывая на свой орган. Трахает. Жёстко. Самозабвенно. Не обращая внимание на мои страдания. Я давлюсь. Пищевод время от времени сковывают рвотные позывы. Из глаз и рта течет. Задыхаюсь. Стараюсь дышать носом, но у меня плохо получается. Дышу тяжело, надрывно, зажмурив глаза и пытаясь отвлечься от происходящего. Мой мозг кипит, сознание истерично протестует против такого насилия. Отчаяние заполняет с головой. Внутри всё дрожит. Мои рыдания перемежаются с хрипловатыми гортанным звуками и влажным чавканьем, издаваемым глоткой. Елизаров делает ещё один толчок и кончает, изливаясь семенем. Падаю на пол, едва сдерживая рвотные позывы. Закашливаюсь.