Страница 20 из 92
И впервые за всё это время я не раздумывала о мифическом побеге обратно, всего на секунду мне захотелось остаться, чтобы… приглядеться.
***
Столицу осмотреть мне не дали. Ещё на подъезде к городу леди Элионор сказала весомое «нет», а когда я всё же попыталась возразить, то меня сверху припечатали речью о том, как именно нужно вести себя порядочным принцессам, и как я подобным поведением позорю весь свой род. В общем, давить эта женщина умела, поэтому я послушно уселась на пол, готовая вновь слушать её нравоучительные речи. Мысленно успокаивала себя тем, что посмотреть окрестности у меня ещё будет возможность, в конце концов, это место теперь мой дом. В груди что-то защемило, но я не стала обращать внимания. Не время расклеиваться по пустякам, нужно держать лицо и быть сильной, хотя бы пока не почувствую себя здесь в безопасности.
Компаньонка звучала скучно. Даже скучнее, чем наш преподаватель по основам этикета, который был у нас лишь год. Если сплетни леди Элионор подавала с небывалой живостью во взгляде, постоянно что-то теребя в руках или ежесекундно поглядывая по сторонам, будто боясь быть подслушанной, то здесь ровный голос, постное лицо, словно её заставили читать заумную энциклопедию в сотый раз. Мне казалось, что я уснула сидя, потому что когда встрепенулась, почувствовав, как съезжаю на пол, снаружи уже слышались звуки толпы.
Они не ликовали, как вчера, когда я въезжала в столицу Севера. Скорее это был гомон, переполненный неподдельным интересом. Как я их понимала, мне тоже хотелось выглянуть наружу и посмотреть, с какими личностями я буду существовать бок о бок свою оставшуюся жизнь. Однако компаньонка продолжала вещать, а я молча восседать на месте. Нужно вести себя с достоинством, как учили в монастыре. Истинная леди не должна показывать явную заинтересованность в чём-то — это неприлично. Открыто выражать чувства любого характера так же запрещалось, ведь это могло ранить тонкую душевную натуру рядом стоящего человека.
Хорошее настроение улетучилось. Захотелось оказаться в отведённых мне покоях, чтобы, наконец, принять ванну и смыть с себя весь пот и пыль дороги. Мне казалось, что моей выдержки не хватит даже на то, чтобы с должным почтением поприветствовать будущего супруга. Просто не выдержу, возьму и сорвусь. Это ведь надо так, когда я только-только начала оживать и приспосабливаться, леди Элионор безжалостно отрубила всё парой слов.
Вы ведь принцесса.
Вы ведь носите фамилию Раммон.
Где ваше достоинство?
Принцесса должна быть нежной и трепетной. Всё путешествия она должна была молча провести в экипаже, разговаривая только с лицами, которые поставил рядом с ней отец. Никаких сближений с другими людьми, первым человеком, с которым должна заговорить принцесса, выданная замуж в чужую страну, — это её муж. Да-да, правила были прописаны даже для подобного случая, и я умудрилась нарушить половину из них. Потому что искренне считала, что конкретно этот раздел неправилен и требует множества корректировок. Следовать ему было бы сущим безумием, но разве меня кто-то слушает.
Дворец я также рассмотреть не смогла. По словам лорда Маркуса, который теперь напряжённо трясся неподалёку от нас, нас выгрузят прямо перед парадным входом, чтобы без лишней мороки. Внутри меня всё закаменело. Ну, вот и всё. Сейчас я встречусь лицом к лицу со своим супругом, человеком, с которым мне придётся делить оставшуюся жизнь.
Боялась ли я? Безусловно. Какая леди не будет испытывать трепета перед таким событием? Хотя, мой трепет больше походил на полуобморочное состояние больного лихорадкой, нежели на романтические порывы, прикрытые вуалью смущения. Внутри меня теснилась скромная уверенность выскочить наружу, схватить ездовой животное и запрыгнуть на него, уехав в закат. По крайне мере, главные героини в романах поступали подобным образом, когда что-либо делалось без их воли.
Ах, мечты-мечты.
Будь сильной, Аврора. Просто будь сильной.
Из экипажа я выбиралась со страной решительностью, схватившись за руку Герберта с такой силой, словно он был моим последним спасением. Если мужчина и был удивлён подобным, то виду не подал. А вот лично мне вспомнило то, что перед будущим мужем придётся престать в непотребном состоянии. Ведь, несмотря на то, что ближе к полудню нам с леди Элионор дали возможность обтереться мокрыми полотенцами, платьев мы так и не сменили, а я в нём уже второй день пути, считай. Какой позор.
— Леди Раммон, ведите себя достойно, — сухо отозвалась вышесказанная леди, опустившись рядом со мной. Около неё спешно встал и лорд Марус, перед этим отвесив мне поклон. — Вы должны произвести хорошее впечатление.
Я лишь беззвучно вздохнула.
— Помните о нашем разговоре, — продолжала настаивать компаньонка, когда мы начали подниматься по белоснежной лестнице, перед этим распрощавшись с сопровождающим отрядом. — Южанам свойственна поспешность, — последнее слово прозвучало презрительно, — вы же должны отражать традиции своего народа. Заинтересуйте супруга нашей культурой, пусть поймёт, что наша родина выгодна.
Молчать-молчать-молчать.
Раз ступенька, два, три. На каждой из них стояла прислуга, похоже, сугубо высшие звания. Стоило лишь ступить мне с ними на один уровень, как они мгновенно склонялись в поклонах. Ах, да, никаких реверансов у дам, я уже успела позабыть.
— И, леди Раммон.
— Да? — поинтересовалась, когда мы, наконец, достигли самого верха.
— Истинная принцесса никогда не станет позором ни своего статуса, ни своего рода, — прозвучало холодно, возможно, несколько жестоко, но я лишь кивнула, приняв к сведению.
Двери перед нами распахнулись. Я подобралась, готовая, наконец, встретиться с супругом, но вместо этого увидела лишь двоих мужчин, склонившихся предо мной. Замешательство на моём лице было осязаемым, который раз поблагодарила покров, не позволяющий никому этого разглядеть.