Страница 150 из 168
— И как же ты об этом узнала? Неужто Могилко сам тебе рассказал во всех подробностях?
— Нет,— девушка зарделась еще больше.— Подслушала, как он говорит сам с собой в ванной.
— Галлюцинации? Фантазии? Кошмары?
— Исключено,— Нори мотнула головой. – И господин Могилко вообще... не склонен к постельным излишествам. Не то чтобы он боялся женщин, просто не очень страстный мужчина.— Она протянула Лису толстую папку, содержимое которой они собирали по коридору несколько минут тому назад.— Вот, смотрите дело.
— Изучение бумажек нам вряд ли поможет.— Поднявшись, Лис сорвал с вешалки куртку. Часы на стене показывали половину двенадцатого.— Где он живет?
***
Часы на башне городской ратуши пробили полночь. Их удары разнеслись далеко в промерзлом зимнем воздухе над Петрополисом. Узкие лабиринты улиц пустовали, и лишь двое торопились по обледенелой мостовой.
Закутанная в пальто Нори еле поспевала за гигантскими шагами Лиса. Она оскользнулась на камнях и, едва удержав равновесие, нагнала охотника. Краем глаза он вновь поймал ее заинтересованный взгляд и отвернулся.
Девушка уже не в первый раз косилась на здоровую саблю, лежащую на его бедре, но не спрашивала ничего. Лис же ничего и не пояснял, продолжая упрямо шагать вперед. По собственному опыту он знал: с демоническими женщинами разных сортов больше помогали ножи и мечи, чем пули и порох. Без головы еще никто не сумел продолжить творить зло.
Также его опыт подсказывал, что чувствительным дамам лучше было не знать о предстоящем кровавом зрелище,— слезы и ужас срывали не один прекрасный план.
— Я не уверена, что это именно «розовая фея».— Нори тронула его рукав, знакомая пелена страха застыла в ее глазах.— Может, существо из Брюхвальда...
— Существа из Брюхвальда немногим лучше «розовой феи». Поверь, господин Могилко сильно обрадуется нашему появлению.
***
Господин Могилко снял пенсне. Протер стекла мягкой замшевой тряпицей и положил на книжную полку между томами «Всемирной Истории» Уша Помнящего. Расстегнул ремень, спустил брюки, обнажив синеватые, с острыми коленками ноги. Сложил одежду на стуле и забрался меж прохладных простыней, вдыхая доносящийся с улицы влажный воздух.
Господин Могилко отправился в кровать, ожидая погружения в царство сна и покоя. Однако на душе было далеко не спокойно. Смесь ужаса, усталости и томного ожидания мутным озером плескалась в его груди.
Не успел он закрыть глаза, как по телу разлилась тягучая слабость. Ее вязкие волны захлестнули даже мысли, превратив их размеренный ход в бессвязное топтание на месте. Перед мысленным взором замелькали цветные картинки из ушедшего дня, складываясь в лишенную смысла цепочку. Еще немного, и сознание было готово ускользнуть в привычное ночное странствие, но в последний момент встревоженно задержалось на самой границе.
Словно почуяв присутствие кого-то постороннего, господин Могилко с трудом разлепил веки.
Синяя тьма переливалась под пыльной лепниной на стыке потолка и стен. В ней покачивались две огненно-желтые точки, при виде которых господин Могилко задрожал от страха и возбуждения. Ни пошевелиться, ни закричать сил не осталось, и он послушно подчинился надвигающемуся живому кошмару.
Ее длинные, до самых колен черные волосы струились по серой коже, миндалевидные глазницы на скуластом хищном лице наполнял огонь, с каждым шагом пылавший все ярче. Блики уличного света зажглись на упругой обнаженной груди и покатых бедрах, когтистые лапы клацнули по полу, когда демоница перекинула ногу через господина Могилко и забралась на похожую на койку кровать. Она откинула одеяло и уселась ледяными ягодицами на его уже возбужденный член; ладони скользнули по впалой груди, властно вжали в кровать. Острый и столь же ледяной язык заскользил следом.
Медленно задвигались бедра, отчего господин Могилко откинул голову и еле слышно застонал. Он чувствовал, как ее ладони поднялись вдоль ребер, зарываясь пальцами в жидких кудрях поросли, как они легли на его шею, где принялись смыкаться. Кровь запульсировала в ушах, к лицу прилил жар, но бедра продолжили свое движение, взяв в захват.
Он принялся судорожно хватать воздух ртом. Биение сердца превратилось в тонкую прерывистую нить. Руки царапнули по холодной, скользкой, словно чешуя, коже, и плетьми упали вдоль кровати.
***
— Здесь,— пропыхтела Нори и торопливо зазвенела ключами.
Лис окинул взглядом нависший над ними фасад дома: нагромождение серых блоков с горгульей на водостоке, еще более уродливой из-за отбитой пасти. С карниза к крыльцу спускалась сухая, припорошенная снегом ветвь плюща — словно изломанная кисть мертвеца. Луна, венчавшая остроконечную крышу, бросала на дом призрачный отсвет; в нем Лис и Нори выглядели домушниками, подбирающими нужную отмычку.