Кристиан Фэй

Тот парень, Фэй, был родом из Брюхвальда, она прочла это в его досье. Выходец с востока и крестная фея в одном флаконе, ха. Еще ни один Брюхвальдец на ее памяти не отличился добросердием и порядочностью, уж Диа-то знала. В горном Фьордалле всегда только и было разговоров, как южный сосед расплодил нечисть, да какую жесткую политику ведет их отсталый монарх. Который, по слухам, являлся к тому же вампиром. И как в подобной стране могла вырасти нормальная крестная фея? Кристиан Фэй казался очень странным, не похожим на остальных, и эта его искренняя широкая улыбка... Мотнув головой, Диа вернула свои мысли к цели Охоты.

Первой жертвой охотников должен был стать некто особенный, кто-то с запятнанной черной душонкой, не заслуживающий помилования...

Глаз Диа уловил движение, и она склонилась ниже. Через поле внизу кто-то брел, по колено утопая в снегу. Крепко сбитый мужчина с короткой бороденкой, столь популярной на окраинах Брюхвальда; стеганая куртка топорщилась на его плечах, а по спине колотил дорожный мешок. За руку он тащил еле поспевавшего мальчика, изредка хрипло прикрикивая и перетаскивая его через сугробы. Ребенок волочился следом — без особого энтузиазма, но и без сопротивления. С высоты казалось, что отец вел непослушного сына домой. Или же сын поспевал за пьяницей-папашей.

Вот только в Ночь Солнцестояния Диа дель Боско видела больше, чем остальные.

 

***

 

Фицпатрик очень торопился.

Два дня назад ему наконец удалось заманить девчонку в лес. Когда все было кончено, он оставил ее в сугробе, а сам поспешил в соседнюю деревню, где напился до потери пульса. Местная бормотуха буквально свалила его с ног. Лишь к Ночи Солнцестояния он пришел в себя и отправился в путь, вооружившись револьвером и чужим кухонным ножом.

Тающий снег хлюпал в сапоге, отчего Фицпатрик еще больше обозлился и дернул сжатую в кулаке ручонку. Мальчишку ему продали местные селяне, с которыми он распивал накануне. Всего десяток монет и обещание обучить засранца мастерству кожевенника – вот и вся цена, что очень обрадовало не только убийцу, но и продавцов. Родители только и ждали, чтобы сбагрить грязнулю с глаз долой куда подальше.

И теперь Фицпатрик именно туда и направлялся, куда подальше и как можно скорее. Однако время для бегства он выбрал крайне неудачное.

За его спиной, откуда-то с небес донеслось ржание лошадей, заслышав которое, Фицпатрик удивленно остановился.

 

***

 

Диа ухмыльнулась и спикировала к снежным барханам. Позади нее несся плотоядный рык: демоны чуяли свежего грешника. Путник обернулся, и его красное от мороза лицо исказила гримаса ужаса, а глаза под кустистыми бровями выпучились.

За эти самые глаза и ухватила его Диа, сунув в них пальцы. Конь набрал высоту, и тело мужчины полетело рядом, подрагивая на вытянутой руке девушки.

Постепенно конвульсии прекратились. Диа разжала пальцы, и тело мешком полетело на белый наст далеко внизу. Всадники засвистели и закричали, а позади, к хвосту процессии присоединилась черная тень. В горе она воздевала бесплотные руки к небу, разевала пустой рот, но толпа ей подобных уже тянула ее следом.

Миссия была исполнена по высшему разряду, как и полагалось по инструкциям: жертвой стал опасный преступник, приношение Охоте произошло в безлюдном месте. Последние века Всадникам запрещалось устраивать карательные представления посреди городов во избежание массовой паники, и приходилось ограничиваться деревнями и безлюдными пустырями. Хотя казнь посреди центральной площади Петрополиса несомненно оказала бы куда больший воспитательный эффект.

Все прошло согласно предписанию, но Диа никак не могла отправиться дальше.

Серые глаза мальчика пристально следили за ней. Не двигаясь, он оставался рядом с упавшим искореженным телом. Снег поглотил его почти по пояс, а курточка казалось слишком легкой для Брюхвальдской зимы. Диа могла разглядеть голубоватые от мороза губы даже с высоты полета своего коня.

— Что будем делать с мальчонкой, госпожа Боско?— донесся за ее спиной бас Второго.

— Оставим в снегах, это не наша забота,— прошипел похожий на ласку Седьмой, и Второй недовольно хмыкнул.

Дикая Охота судила жестоко, но справедливо. А невинная душа, замерзшая и разодранная волками — это было очень несправедливо.

Наконец приняв решение, Диа дернула поводья, и конь принялся спускаться, описывая вокруг ребенка круги. Оказавшись на земле, девушка спрыгнула на белый наст и скинула шубу с плеч. Мастер Зимнего Солнцестояния все равно не чувствовал холода. А завтра... Завтра она что-нибудь придумает, и будет здорова, как бык.

— Эй, мальчик! Иди сюда.

Она старалась сделать голос как можно мягче, но сказанное все равно прозвучало, словно приказ. Улыбка наверняка тоже выглядела натянутой, но Диа уже было плевать. Она чувствовала, что затащит мальчишку на коня даже силком, если потребуется, но не оставит его умирать в глуши.

Однако ребенок смерил ее недоверчивым взглядом и шагнул навстречу сам. Он обошел покоящееся в снегу тело, приблизился к коню. Знакомая обреченность скользила в его взгляде,- с такой же он следовал за своим покупателем, привыкший подчиняться и принимать удары судьбы молча и с сухими глазами. С помощью Диа он забрался в седло, неуклюже свесив ноги, и закутался в наброшенную на его плечи шубу. Когда девушка села позади и ухватила поводья, бледные пальцы мальчишки тронули ее запястье, оставив морозный след на коже.